– О, Господи, Данила…
Мои последние слова, кажется, наконец-то срывают его с катушек. Вся сдержанность, которая присутствовала в нём до этого, испарилась. Остались дикие лихорадочные движения. Он наклоняется, требовательно захватывает мои губы, проникая языком в рот, и делает тот самый, что-то задевающий внутри толчок. Я взрываюсь. Распахнув от потрясения глаза, дико несдержанно ору, царапая ему спину, конвульсивно сжимаясь вокруг него.
– Да, вот так! Теперь всё будет хорошо! – горячо шепчет он мне на ухо и без сил наваливается на меня, вдавливая в мягкую кровать.
Да, я знаю, теперь всё будет хорошо!
Он лежит на животе, рядом со мной. Я кладу руку на его макушку, зарываюсь пальцами в жёсткие волосы, другой поглаживаю его влажную от пота спину и плечи. Через минуту он слегка шевелится, пытаясь отодвинуться, неосознанно прижимаю его голову ещё сильнее.
– Тебе нужно отдохнуть, – говорит он и встаёт с постели.
– А тебе?
– Мне тоже, – он натягивает боксёры, идёт в ванну.
– Ты вернёшься?
– Да.
Слишком выматывающий и напряжённый получился денёк. Я не дождалась, когда он ляжет в постель. Уснула, настолько умиротворённая, как никогда. Даже не помню, когда мне последний раз было так хорошо и спокойно.
Ох уж эти привычки! Привыкнуть трудно, искоренить ещё сложнее. Просыпаюсь в пять утра с мыслями о том, что нужно идти топить тындыр и ставить тесто. Только открыв глаза, понимаю, что таджикский сон закончен. Упоительное счастье переполняет меня до краёв. Любимый. Он спит с другой стороны кровати, так далеко. Чтобы дотронуться, мне нужно подвигаться к нему. Зачем такая большая кровать, если живёт один? Отгоняю мысли обо всех женщинах, которые побывали в этой постели. Когда тебя целуют так, словно ты самая желанная на земле, то о каких-то мифических подругах думаешь в последнюю очередь. Если до сих пор никто не занял место рядом с ним, то теперь этот одинокий волк – мой. И по-другому быть не может. Он не сказал ни слова любви, но то, что было вчера, говорит лучше всяких слов.
Спать совсем не хочется. Осторожно, чтобы не разбудить, подползаю к нему ближе и сажусь рядом, по-турецки скрестив ноги. Он лежит на спине. Сон почему-то не смягчил черты его лица, на нём напряжённое выражение, словно и во сне он решает какую-то проблему. Хочу стереть эту хмурую складку у переносицы, хочу разгладить морщинки на лбу. Хочу прикоснуться, но боюсь разбудить. Перевожу взгляд ниже, любуюсь сильным красивым телом, рельефная мускулатура груди и плеч, упругий пресс, покрытый мягкими завитками темных волос.