Надо ли объяснять, отчего эдемские бабы от одной только мысли о необходимости перепихнуться с красножопым в ужас приходят? Особенно забавляет эта реакция у тех не шибко элитных горожанок, которые сами минимум на три четверти той же расы, а то и вовсе практически чистопородные аборигенки. Для них ведь тот сифилис ничуть не страшнее насморка — впрочем, это не шутка, а констатация факта. Я ведь уже упоминал вскользь, что беда в этом плане с туземными бабами? Привезёт финикийский мореман из своих странствий очередной какой-нибудь штамм обыкновенного гриппера или простудифилиса, так сам только покашляет, да посопливит пару-тройку недель от силы, а супружница-индианка — хорошо, если вообще от такой хрени коньки не отбросит. Это, конечно, всех индейцев касается, не только баб и не только ассимилированных, и дохлячество это ихнее тоже порой оборачивается нешуточными проблемами. Но то уже загородные проблемы, в городской же черте важен факт, что для финикийской горожанки туземного разлива сифилис не так страшен, как для настоящей финикиянки. Особенно, если и муж у неё того же разлива, что тоже не редкость. Однако ж — финикийское воспитание и общественное мнение! Да и перспективу карантина со вполне реальными шансами радикального решения вопроса тоже ведь со счёту не сбросишь…
В общем, от перепихивания с окрестными дикарями — пускай даже и во славу самой Астарты — даже при всей своей весьма нешуточной набожности гражданки Эдема уклоняются всеми правдами и неправдами. И это тоже — помимо привозимых нами ништяков из Средиземноморья — достаточно веская причина нашей популярности. Мы ведь летом прибываем, а праздник Астарты как раз на лето и приходится. Горожанка, оказавшаяся вдруг бесхозной, за счастье почтёт последнему из нашей матросни в храмовом саду дать, лишь бы гарантированно отвертеться от назойливых чингачгуков. А уж командный состав, элитарии — вообще нарасхват. Отсюда и растут ноги у моей связи с Аришат, жрицей Астарты высшего разряда, а заодно — дочерью некоего Фамея Хирамида, постоянного члена Совета Пятнадцати и — в очередной раз — городского суффета Эдема. Он сам же нас и свёл, если разобраться непредвзято, да ещё и практически сразу же после нашего прибытия. Основная масса прибывающих из-за океана мореманов на торговом подворье останавливается, но нас означенный главный финикиец колонии прямо к себе на постой определил. Типа, из уважения к высоким гостям. Акобал — и тот ошалел. Его-то, конечно, и в прежние приезды в гости приглашали частенько, но лишь на краткие визиты, а тут вдруг такой особый почёт. А хитрожопый финикийский суффет принялся ежедневно дочку свою из храма к себе вызывать, да ещё и явно сразу же ценные указания ей дал соответствующие. В первый день Аришат к нам присматривалась и уже к вечеру на меня глаз положила, а папаша ейный уже со следующего дня в качестве эдакого гида её ко мне приставил, да ещё и принялся старательно организовывать нам с ней обстановку, весьма способствующую — ну, скажем, достаточно неформальному общению. А бабёнка ведь классная, тут Тарх абсолютно прав — финикийцы со своими богами не шутят, и дурнушке заделаться жрицей Астарты не помог бы никакой блат. На третий день знакомства Фамей велел дочурке показать мне не только купальню своего особняка, но и то, как ей здесь пользуются. Причём, именно показать, а не рассказать словами, да ещё и самолично, что Аришат и послушно исполнила. Прозрачнее намекнуть на ожидаемые и явно желаемые от меня действия было уже просто невозможно, а Акобал успел проконсультировать меня об обстоятельствах, вариант подставы полностью исключающих. Ну, раз так, раз уж сами предлагают, да ещё и настолько откровенно — лишь дурак не воспользовался бы случаем.