– И это ваша благодарность за спасение внука? Невесело…
Да еще как! После ее слов меня начала бить дрожь, а в душе поселился страх.
– А благодарность моя будет состоять в том, что я дам тебе подсказку. Надо всегда давать людям шанс. И когда тебе покажется, что выхода нет, нужно будет рискнуть и решиться на невероятное. Запомни!
По моей щеке покатилась слеза, и, наконец-то вырвав руку, я побежала, не оглядываясь, прочь. Я неслась куда глаза глядят, и мне было страшно. Что, если гадалка права?
Добежав до первых домов, я свернула в ближайший переулок и сразу на кого-то налетела. Извинилась, не глядя, и хотела бежать дальше, но меня схватили за руку.
– Орлова, что вы делаете так поздно в злачном районе города?
Человеком, в которого я врезалась, оказался Алексей. Он был зол и сверкал зелеными глазами на бледном лице. Зелень радужки при этом расширилась и затопила глаза полностью.
– Это не ваше дело, Разинский! И отпустите мою руку. Немедленно!
Я не ожидала от себя таких слов и такого тона. Не ожидал этого и Алексей, опешив и из-за этого выпустив мою кисть. А я решительно направилась в сторону Лемнискату. С моей правой руки капала кровь.
* * *
Первые несколько дней после праздника дались тяжело: на меня давило предсказание той старухи. Лидия после моего позднего возвращения в тот день прочитала мораль по поводу безопасности, подкрепив ее тем аргументом, что я уже где-то поранилась и рука у меня в крови.
Промыв кисть, я заметила только глубокую царапину, но вспомнить, где порезалась, не смогла. А главное – как?
Вот только не царапина причиняла беспокойство, а слова старой гадалки. Какой женщине приятно слышать, что она из-за любви будет страдать?
Но, может, это просто уловка? Для того, чтобы я поверила? Если так, то это очень жестоко. В который раз убеждаюсь: не стоит человеку знать свою судьбу.
Настроение не улучшило и еще одно досадное недоразумение.
Фехтование давалось мне с трудом, да и научить меня правильно держать нож для мастера стало целой проблемой. А уж когда начались попытки его метнуть… В моих руках оружие действительно превращалось в смертоносное – в первую очередь для меня самой.
Как-то раз во время моей тренировки зашел Разинский. Он явно направлялся к мастеру, но, сам того не ожидая, оказался на линии огня. Я, не рассчитав угол, сделала очередной бросок и… часть хвоста, в который были собраны волосы творца, упала на пол. В зале воцарилась тишина.
Первым ожил творец, беспокойно схватившись за хвост. Я же поняла, что наделала, раньше пострадавшего и быстро забормотала извинения.