Дубоссары были уже в руках у немцев. В Первомайске корпуса не оказалось, сказали, что в последнее время он находился в Белой Церкви. Машина помчалась туда и чуть не угодила в расположение противника. Пришлось возвращаться в Первомайск – там находился штаб фронта.
Петров явился к командующему фронтом генералу армии Тюленеву: дальнейшие поиски корпуса – занятие явно бессмысленное.
У Тюленева в кабинете находился армейский комиссар Запорожец.
– Зачем прибыли? – спросил командующий тем тоном, каким начальствующее лицо разговаривает с подчиненным, когда дела идут плохо, когда сверху, как из рога изобилия, сыплются нетерпеливые запросы и «фитили» и по «ВЧ», и с нарочными.
Петров объяснил, что он уже четыре дня ищет корпус по указанным адресам и всюду натыкается на немцев. Вот поэтому и явился сюда за назначением.
– Какое я вам назначение дам? – сказал командующий фронтом, недоуменно вскинув плечи. – Вот разве что начальником охраны тыла фронта.
Петров с удивлением, широко раскрытыми глазами посмотрел на генерала армии.
– Товарищ командующий, – с трудом справляясь с дыханием, сказал он, – по-моему, это даже оскорбительно!
– Ну что ты, – улыбнулся Тюленев, – это же генеральская должность, спокойная работа.
Петров вспылил:
– Меня двадцать пять лет учили воевать, а не охранять тыл фронта.
Ответ Петрова возмутил армейского комиссара Запорожца, он резко проговорил:
– Ишь какой занозистый! Воевать хочет! Дать ему самую задрипанную дивизию!
Голова у Петрова затряслась, и он выпалил:
– Ну, если у вас на фронте задрипанные дивизии, то не удивительно, что фронт бежит.
Что тут было! Потом, когда обе стороны успокоились, командующий подошел к Петрову и примирительно сказал:
– Вот что. Ты – кавалерист. Езжай в Одессу и принимай Первую кавалерийскую дивизию.
– Кто ей командует? – спросил Петров.
– Никто не командует. Только вчера прислали приказ о формировании. Поезжай, приступай к формированию…
Свет в подводной лодке «Щ-209» тусклый. Воздуху мало, все дышат тяжело, а курильщики страдают еще и оттого, что в лодке нельзя курить, и дышат с легким свистом. Кое-кто дремлет. Иные спят.
Глубокий сон свалил намучившегося за последние дни сына генерала. Он бормочет во сне. А отец, который пережил в эти дни во сто, а может быть, в тысячу раз больше сына, никак не может заснуть.
Зато думы, как тучи, густой чередой несутся, тревожат память, и он вспоминает все, что с ним было, когда, простившись с генералом Тюленевым, выехал на том же грузовичке в Одессу. Ехали очень осторожно, иногда отстаивались в пшенице, пока проходили войска, отходившие на восток.