Мне всё равно, что Улла-писательница не знаменита. Вот и хорошо, что её, кроме меня, никто не знает! И ещё я думаю, что по-настоящему знамениты только футболисты и киноактёры. Потому что их показывают по телевизору. Уллу по телевизору не показывают, я уверена. Но ей и не надо быть известной – она должна быть просто моей воскресной мамой. Моей воскресной подружкой…
И сейчас она меня заберёт. Вот прямо сейчас. Сегодня воскресенье, идёт дождь. Я надела жёлтый плащ с капюшоном и жёлтые резиновые сапоги. Они от Андреа, но не одолженные, а полученные «в наследство». Потому что стали ей малы. Теперь я жду. Как всегда. Другие ребята уже ушли. Как всегда…
В холле я одна. Но это ничего. Я знаю, что Улла опоздает. Она всегда опаздывает. Такая уж она!
Карли сегодня не видно. Интересно, где он прячется? Не то чтобы я особенно скучала по Карли, но, пока я жду, он мог бы составить мне компанию. Наверняка он где-то на кухне у сестры Линды, там ему больше всего нравится. Сестра Линда всегда обращается с Карли по-доброму и мало его ругает. Это хорошо. Ругаться на Карли можно только очень аккуратно.
Тут в холл врывается кто-то, одетый в жёлтый плащ… Улла! Она смотрит на меня и начинает смеяться. И я тоже! Мы одинаковые как близнецы. Обе во всём жёлтом, ха-ха!
Не успели мы отсмеяться, как откуда ни возьмись появляется Карли. Я и не слышала, как он подошёл.
И вот он уже смеётся вместе с нами, очень громко. Карли дёргает за мой плащ, а потом за Уллин. И вдруг хватает её за руку… Это что вообще такое?! А Улла и не думает высвобождаться – держит его руку и раскачивает, как она делает со мной, улыбается и говорит:
– Ты, наверное, Карли, да?
Карли улыбается ей и от восторга пускает слюни. Я вся каменею от ужаса… Улла моя! И нечего просто так до неё дотрагиваться!
А Улла ещё и проводит рукой по его волосам, по его соломенным волосам… В точности так же, как она делает это со мной… Это уже слишком! Я хватаю Карли, крепко-крепко, и отвешиваю ему хорошего пинка. Чтоб убирался на кухню! Карли спотыкается и таращится широко раскрытыми глазами, очень глупо таращится. Руку Уллы он выпустил. Пусть больше и не думает до неё дотрагиваться! Надеюсь, это он усвоил. Улла смотрит на меня удивлённо. Я сразу понимаю: этот пинок ей не понравился. Но он же заслужил! Дотрагиваться до моей воскресной мамы не разрешается никому!
Я быстро выхожу на улицу. Сейчас Улла тоже выйдет. Потому что она пришла за мной. И больше ни за кем! Пусть даже не думает заглядываться на Карли! В конце концов она увидит, что он не такой уж глупый. В конце концов и его с собой возьмёт! Я немножко отхожу от интерната – Улла не может не пойти за мной. И она выходит, без Карли. Я тут же ей кричу: