Тихо спрашиваю, уткнувшись в плечо сестры Франциски:
– Почему она не пришла?
– Потому что мы решили так: будет лучше, если сегодня фрау Фидлер со своим другом выяснит всё об удочерении. И пока что всем лучше сделать паузу, взять время на размышление, – отвечает сестра Франциска и гладит меня по голове.
О чём, о чём она говорит? Что надо выяснить? У… удочерение?..
Я выпрямляюсь. У‑до-че-ре-ни‑е… До меня начинает доходить… Неужели она про меня?.. Этого не может быть!
У некоторых детей из интерната появились настоящие родители, которые взяли их насовсем. И они больше к нам не возвращались. Только иногда приходили в гости. Их удочерили. Или усыновили.
Я тихо шепчу:
– Удочерить…
– Да, – говорит сестра Франциска. – Удочерить. Ты понимаешь, что это такое?
Да-да, я понимаю! Это самое-самое-самое замечательное! Тогда у тебя есть родители – навсегда!
Я поднимаю голову.
– Так вот, – сестра Франциска смотрит мне в глаза, – фрау Фидлер очень хотела бы тебя удочерить.
И она говорит что-то ещё, а я больше не могу слушать. Просто не могу. В животе всё сжимается.
Улла хочет меня удочерить! Она хочет, чтобы у неё всегда был ребёнок, а не только по воскресеньям. Она хочет… Наверное, лицо у меня было очень странным, потому что сестра Франциска вдруг заговорила быстро-быстро. Она сказала:
– Теперь я должна тебе сказать: не думай, что всё получится так уж легко. Ещё вообще ничего не решено. Случай фрау Фидлер, несомненно, трудный. Послушай меня! Может даже быть, что это невозможно. Ты слушаешь? Скорее всего, она и её друг, чтобы им разрешили тебя удочерить, должны пожениться. А это фрау Фидлер и её друг должны решить между собой, понимаешь? И даже если они решат пожениться, всё это может занять очень много времени. Я не хочу давать тебе ложную надежду. Возможно, из этого вообще ничего не выйдет. И что тогда?
Сестра Франциска меня встряхивает, я болтаюсь у неё в руках, как тряпичная кукла.
Я слушала её очень внимательно. Да-да.
Меня удочерят! Улла меня удочерит. И вдобавок у нас будет Кристиан. Но это ничего. Улла станет моей настоящей мамой. Совсем настоящей! Навсегда!
Кажется, я всё ещё плачу. Но по-другому. Теперь я плачу совсем по-другому! Сестра Франциска прижимает меня к своей большой мягкой груди и говорит:
– Ах, малыш! Я так за тебя переживаю, так надеюсь, что всё получится. Ну а вдруг нет? Такое тоже может быть, и к этому надо быть готовым. Ах ты, мой малыш…
Он вдруг звучит очень странно, голос сестры Франциски. В нём слышатся слёзы. Такого никогда не было! И ей совсем не надо плакать. Всё получится! Это точно! Если Улла этого хочет, и я хочу, и Кристиан нам поможет, то всё получится. Наверняка. И плакать не нужно. Нужно просто ждать! Ведь сестра Франциска сама так сказала. Может быть, довольно долго. Но зато потом!.. Ждать я умею. Очень хорошо умею. Для меня это легче лёгкого. И к тому же я – ребёнок воскресный. А воскресные дети – они особенно счастливые. Это точно!