— Думаю, что вы правы, — сказал наконец он.
— Да.
— Вы счастливчик, Майлз.
Меня это немного задело.
— У вас есть способность, — продолжал он, — наталкиваться на проблемы, которые имеют перспективу, хотя вы никак не могли бы сказать, что в них что-то есть, когда начинаете работу. Это очень счастливое умение.
Он замолчал и погладил рукой свою квадратную лысеющую голову.
— Это счастливое умение. Или какое-то чутье. Я никогда не мог отличить одно от другого. Может быть, прагматики и могли бы, но это смешно.
Я приготовился слушать. У него была привычка произносить монологи, как бы дискутируя с воображаемым противником. Но он неожиданно прервал себя, и голос его оживился, как часто бывало, когда ему удавалось отмести прочь практические подробности, мешающие ходу философской дискуссии.
— Вы поедете в Германию. На следующей неделе.
— Что? — переспросил я.
— Вы должны закончить главную и основную часть своей работы. Это слишком важно, чтобы затягивать.
— Я могу закончить ее здесь. За шесть месяцев. В крайнем случае за год.
— Глупости, — сказал Макдональд. — Вы первый год в совете… эти обеды в Кембридже… и ваши легкомысленные развлечения. — Он обладал великолепным, хотя и довольно тяжеловесным юмором, и, как я иногда подозревал, у него была своя личная жизнь. — Чтобы закончить вашу работу здесь, вам потребуется три года. А в Германии вы сделаете ее за один семестр. Решение только одно. Придется вам согласиться на небольшое изгнание.
Пока он говорил, как всегда медлительно и как бы подчеркивая каждое слово, я чувствовал, что мое сопротивление убывает. К своему удивлению, я вдруг понял, что не прочь уехать.
— Я хотел бы подумать, — сказал я, — но вы ведь все равно заставите меня поехать.
— Вы поедете, — сказал Макдональд. — А теперь вернемся к вопросу о научном чутье. Существует ли такое качество или мы просто придумали объяснение для тех, кому сопутствует удача? После того, как дело сделано, очень легко говорить о научном чутье. Но я сомневаюсь, рискнет ли кто-нибудь предсказывать, что у человека есть такое чутье прежде, чем тот его проявит…
2
Итак, я уехал в Германию. Уехал поспешно. Я хотел закончить спою работу. Я хотел проветрить мозги. Мне казалось, как это бывало со мной и много раз впоследствии, что, уехав, я предоставлю возможность своим трудностям разрешиться самим собой. Смысла в этом не было, эта вера в спасительную перемену мест немного умилительна, но довольно общеизвестна. Короче говоря, я послал телеграмму Люти, сообщив ему, что еду в Мюнхен на три месяца (и получил в ответ телеграмму, начинавшуюся словами: «Это доставит мне большое удовольствие»), принес свои извинения в колледже, провел день, обучая одного из молодых людей Макдональда, как вести мою текущую работу, потанцевал, поболтал и провел ночь с Одри и уехал на четвертый день после разговора с Макдональдом, усталый, в разладе с самим собой и все же довольный, что уезжаю.