– А удачно вышло, – произнес Недертон, невольно залюбовавшись покроем комбинезона. – Если она не вздумает раздеться.
Словно услышав его, Даэдра потянула молнию – сперва чуть-чуть, потом сильнее, обнажив жирную дугу стилизованного Кругового течения.
– Мы немножко помудрили с принт-файлом молнии, – сказала Рейни. – Хорошо бы твоя фифа не попыталась заголиться сильнее, пока не будет на месте.
– Ей это не понравится.
– Ей не понравится, что ты наврал про экспертессу.
– Экспертесса вполне может думать что-нибудь в таком роде. Не поговорив, не проверишь. – Он, не глядя, взял чашку и отпил кофе. Очень горячий. Черный. Может, еще удастся выжить. Анальгетики уже потихоньку начали действовать. – Если Даэдра получит свой процент, она не вспомнит про заевшую молнию.
– Это при условии, что переговоры пройдут успешно, – заметила Рейни.
– У нее есть все основания стремиться к их успеху.
– Лоренцо отправил за борт две большие камеры, – сказала Рейни. – Они скоро начнут давать картинку с места.
Недертон разглядывал костюмеров, визажистов, взбадривателей и документалистов:
– Сколько среди них наших?
– Шесть, включая Лоренцо. Он считает, что главный телохранитель – митикоида.
Недертон кивнул, забыв, что Рейни его не видит, и тут же вздрогнул, пролив кофе на белый халат: в поле зрения по обе стороны от Даэдры диафрагмировались врезки с двух стремительно движущихся камер.
От картинки острова у него привычно засвербела вся кожа.
– Они сейчас примерно в километре одна от другой, идут сходящимися курсами на запад-северо-запад, – сказала Рейни.
– На это я не подписывался.
– Тебе туда отправляться не надо, но смотреть мы должны вместе.
Камеры спускались через какие-то высокие структуры наподобие парусов. Все выглядело одновременно циклопическим и пугающе эфемерным. Огромные пустые площади и скверы, проспекты, по которым могли бы пройти шеренгой сто человек.
Ниже стали видны засохшие водоросли, побелевшие кости, соляная корка. Мусорщики поставили себе целью очистить верхний слой воды и собрали свой город из переработанных пластиковых отходов. Внешние формы были вторичными, несущественными и все равно изумляли своим уродством. От них хотелось немедленно залезть под душ. Кофе уже начал просачиваться через халат.
Сейчас на Даэдру надели параплан, который в сложенном виде напоминал двудольный красный рюкзак с белым логотипом изготовителя.
– Рекламное место на параплане наше или ее? – спросил Недертон.
– Ее правительства.
Камеры резко замедлились, синхронно поймав друг друга над заданным квадратом, и продолжили спуск к противоположным углам площади. Теперь внутри каждой врезки можно было видеть идентичную камеру-напарницу: легкий серый овал размером с чайный поднос, посредине – маленький обтекаемый фюзеляж.