Что-то белое, круглое и гладкое ударилось о мостовую за автомобилем и подпрыгнуло высоко над ним.
Голова митикоиды.
Затем белая рука, согнутая в локте, царапнула когтями по крыше автомобиля, напомнив Недертону застывший силуэт, который они с Рейни видели в трансляции с острова мусорщиков.
Кто-то – наверное, приятель Даэдры – грубо втолкнул его в перламутрово-серый салон. И заорал диким голосом, совсем близко, в брызнувшем фонтане крови.
Летом они всей компанией ходили на городской пруд за управой шерифа и городской тюрьмой. Бертон и Коннер прыгали с трамплина «бомбочкой»: прижимали колени к подбородку, обхватывали ноги руками и врезались в воду, а когда выныривали, ребята кричали «ура!», а Леон иногда плюхался с того же трамплина пузом, с понтом: они напрягаются, а он – нет.
Об этом Флинн вспомнила сейчас, когда Даэдра вскинула голову на жуткий звук и Флинн тоже вскинула, из-за того непонятного, что заставляло ее обезьянничать. Артефакты видеокартинки, шлейфом за перифералью Коннера в черном костюме, «бомбочкой» летящей на мужика с балкона. Удар пришелся по митикоиде, которая заталкивала его в машину. Кровь точно в садистском аниме – митикоида и перифераль Коннера взорвались, как жуки на лобовом стекле, в двух футах от Флинн.
Даэдра схватила ее за шкирку и втащила в машину, изо всех сил лягнув в щиколотку, наверняка просто от злости. Мужик с балкона выл от боли, обнимая правую руку, весь в крови – Флинн не знала в чьей. Другая митикоида закрыла за ним дверь.
– В Ньюгейт! – скомандовала Даэдра, перекрывая его рыдания, и автомобиль тронулся.
117. Гранит, утыканный шипами
Одна из двух митикоид лечила бородатого, приложив к его правому плечу «медичи», – устройство вздувалось и опадало, окутав всю руку, в желтоватой жидкости клубилась кровь. Глаза у мужчины были закрыты, лицо безмятежно, и Недертон завидовал его диссоциативному состоянию.
Сам он, напротив, воспринимал реальность чересчур живо, прежняя оглушенность исчезла разом, возможно в тот момент, когда перифераль Пенске обрушилась на мужчину. Либо диссоциативное поле распространялось только на «Парадиз», от которого они отъехали уже довольно далеко. Так или иначе, одновременно он перестал копировать движения мужчины, то есть, наверное, перестал, судя по тому, что не закрыл глаза вместе с ним.
Недертон повернулся и глянул на Флинн. Она сидела рядом с ним на широком заднем сиденье и очень явственно присутствовала в своей периферали. На щеке у нее была кровь Пенске, точнее, его разбившейся пери. Кровь была и на платье, почти невидимая на черной ткани. Флинн глянула на него как-то странно. Недертон не понял, что она хотела этим сказать. Если хотела.