Она осмотрелась, выискивая взглядом Фантома. Он стоял у двери в той же позе и с тем же выражением лица, что и до сна. Архата засомневалась, ложился ли он вообще. Но какая разница?
Аккали попросила дать время собраться. В доме нашлось немного воды и пара относительно чистых тряпок, сносно напоминающих полотенца. Аккали умылась, причесала и собрала волосы в косу. Она мечтала оказаться дома, оказаться в уютной заботе Имаскара. Даже если от дома мало что осталось.
"Ты слишком избалована его любовью", - напомнило эхо прошлого.
Аккали обернулась, на миг поверив, что произнесший их вдруг оказался рядом.
Никого, лишь марашанец глядит с прищуром, как будто читает ее мысли.
-- Я готова.
Фантом, ближе всех стоявший к двери, не пошелохнулся. А жив ли он вообще? Аккали в который раз напомнила себе, с кем имеет дело. Чтобы не завыть от беспомощности и злобы, пришлось забить голову скороговоркой: "Скоро это закончится... Имаскар уже идет за мной...".
Ливень обрушился на них, словно ледяной свод. Аккали вжала голову в плечи, какое-то время привыкая к тяжелым струям, студившим кожу даже сквозь одежду и плащ. К ее радости дождь порядком остудил и наемника. Большую часть дороги до рыночной площади он хранил молчание.
Кварталы в портовой части Нешера напоминали грязные мазки на некогда цветном полотне. Вдоль улиц неслись черные от пыли потоки, в которых барахтались мусор, тина и разные части рыбных туш. Дождь скрыл запах не распроданного вовремя улова, но с приближением рыночной площади он вернулся вновь, приправленный пряностями, солью и десятком других ароматов, от которых Аккали расхотелось есть на две жизни вперед.
Портовый район напоминал организм, созданный из несочетаемых частей тела: каменные дома-коротышки соседствовали с железными каркасами наполовину развалившихся строений, квадратные "темницы" мануфактур - с острыми, как иглы, шпилями храмов. Последними Аккали невольно залюбовалась. Ей не случалось бывать в столице Риилморы, но она достаточно побывала в других заморских землях, чтобы с уверенность считать - подобных строений нет нигде, кроме этого ненавистного города. В них легко угадывалась рука древних мастеров: лепнина, кропотливая работа в каждом стеклышке витража, в голосах исполинских колоколов.
В тот момент, когда они проходили мимо одной из святых владений, звонари как разбудили медные и серебряные "голоса" колоколов. Несмотря на всю мелодичность звука, Аккали тот час захотелось убежать со всех ног. Звуки проникали в нее, словно наконечник ядовитой стрелы: медленно, но смертоносно. Не в силах совладать с собой, архата закрыла уши ладонями, и убрала их только, когда перезвон превратился в тусклое эхо.