— А ты откуда, такой голубоглазый? — спросил Кривонос парня.
— Разве приметный? — весело ответил парубок в длинной рубахе, низко подпоясанной. — Из-под Путивля убежал.
— Не поладил с кем, что ли?
— Князь Долгорукий не хотел со мной ладить, а мы люди смирные: когда спим — хоть верхом на нас езди.
— Ты хоть знак какой-нибудь панам оставил?
— Побьем ваших, пойдем бить наших — вот это и будет им знак. Чтоб на всю жизнь запомнили.
— Где же ваш атаман? — спросил Кривонос, которому все больше нравились лесовики.
— А зачем вам знать? — настороженно отозвалось несколько голосов. — Пан ему какую-то загадку загадал, он сидит, голову ломает. Может, вы отгадаете. А то лучше и не ходите — дядько Савва не посмотрит, что вы знатные. Вишь, у каждого штаны, да еще и сапоги. Дайте нам хотя бы одни.
— Что же вы так плохо стараетесь, что и на себя не заработаете! Разве мало панов?
— Далеко!
— А может, жалеете?
— Жалеем, что никак не доберемся до них. Если бы нам братья запорожцы помогли — хотя бы оружие дали, — мы бы тогда и кварцяного войска не испугались.
— Да это видно, еще и сами напугаете! А оружие легче добыть, чем за него взяться. Ведите к атаману.
Максим Кривонос передал коня джуре и, разминая ноги, направился к шалашу атамана. Лесовики не спеша расступились, и он увидел в шалаше плотного мужчину, подстриженного в кружок, с проницательным взглядом карих глаз на сухом лице. Загорелые щеки были покрыты колючей, уже седеющей бородой. Он сидел на пеньке. Толстое бревно, поставленное на попа, служило столом. Гайчура обедал.
— Челом, пане атаман!
Атаман продолжал сосредоточенно есть.
— Челом, говорю, тебе, пане атаман! — вторично, уже более громко сказал Кривонос, и лицо его покраснело, словно от натуги.
Атаман повернул голову и сверкнул на казаков сердитыми глазами.
— Панов я на кол сажаю, а здесь праведные люди!
— Вот это наш разговор. Ты за Кривоносом посылал?
— Слыхал, что он за бедных стоит. Сам родом из таких, как мы. А ты так, значит, меня слушаешь? — обратился он к Прелому.
Хотя атаман и не повышал голоса, но Прелый предусмотрительно спрятался за казаков.
— Привел тебе Кривоноса, а ты еще и сердишься!
Савва недоверчиво осмотрел Максима.
— Так это ты? А Перебейнос — тоже ты? Покажи знак!
— Писаный или на кулаках?
— Ну, так заходи. А вы, хлопцы, отведите коней попастись... Да расседлайте их, коли не спешите.
Кривонос зашел в шалаш и присел на свободный пень.
— Кого поймал?
— Говорит, мол, приближенный короля, к хану будто бы посланный.
Голос у Саввы Гайчуры был спокойный, тихий. Говорил он медленно, обдумывая каждое слово, понятно и убедительно.