– И что же случилось в Шепвиче? – Он потерся о ее щеку как кот. Пусть почувствует царапанье его щетины.
– Это было… – казалось, она перестала дышать, – не самое счастливое воссоединение.
– Ага! Стало быть, они вас не приняли?
– Они прогнали нас.
Грустная история, но едва ли необычная. Он взялся зубами за мочку ее уха и слегка прикусил его. Лизнув, он ощутил соль на ее коже.
– И что вы сделали дальше?
– Мы… мы вернулись в Алленз-Энд. Вам обязательно так ко мне прикасаться?
Аластер замер, его ладонь теперь лежала на ее пояснице, а пальцы слегка прикасались к ягодицам.
– А как вы хотите, чтобы я к вам прикасался?
Он почувствовал, как Оливия сглотнула. Но не сказала ни слова.
– Вы хотите, чтобы я вас трогал?
По ее телу пробежала дрожь.
– Я хотела бы…
– Меня не интересует, чего вы хотели бы, – перебил он ее. – Я спрашиваю, чего вы хотите?
Ее грудь стала вздыматься от глубокого дыхания. А потом, очень медленно, Оливия опустила лицо в ямку между его плечом и шеей.
– Мне бы хотелось не хотеть этого, – очень тихо произнесла она.
Аластера охватило безумное торжество. Он крепче сжал ее поясницу.
– А потом? – спросил он. – Что было потом? После того, как вы вернулись в Алленз-Энд?
– Ничего. – Ее губы касались его кожи, когда она говорила, и все его чувства собрались и сконцентрировались на этой точке. – Дальше между ними так ничего и не наладилось. Он стал приезжать… гораздо реже. А когда приезжал, они проводили вечера в ледяном молчании. – Я не могла понять…
Марвик закрыл глаза и прошептал:
– Почему она вернулась к нему?
– Нет. Она не возвращалась. Я не могла понять и… до сих пор не понимаю, почему он вернулся к ней? Почему продолжал приезжать – год за годом? Он был так… обижен. Как будто у него не было никаких шансов.
Она говорила все бессвязнее. Аластер поглаживал ее спину плавными, успокаивающими прикосновениями.
– Быть может, он испытывал к ней непреодолимое влечение, – промолвил он. – Если бы мы могли узнать, что именно это было, то, возможно, помогло бы это нам.
– Не знаю, что… – Оливия ненадолго задумалась. – Вообще-то есть одна вещь – последняя запись в ее дневнике: «Правда спрятана в доме». Но я не знаю, что это означает.
Аластер ответил не сразу. Потому что, когда они сидели рядом и он ощущал ее близость, в нем появилось какое-то странное чувство.
Выходит, что он все-таки не такой, каким был его отец. Аластер отгоняет порочные мысли и нехорошие желания, но все равно скоро возьмет Оливию. И все же он не такой, как отец. Отец никогда не хотел какую-то определенную женщину. А Аластер хотел именно эту. Его охватило чувство собственности.