– Лучше бы твой шеф деньги мне заплатил да помог за границу свалить! – сказал Бекас, который решил быть отныне наглым и вызывающим. – Учтите, ни хрена вы не получите, пока я гарантий от вас не увижу!
Петька покосился на него сочувственным взглядом.
– Упертый ты мужик, – сказал он. – Только не поможет тебе твое упорство. Сам же говоришь, больной весь, а в бутылку лезешь. Забыл, как резиновой палкой по животу получать? Ничего, вспомнишь!.. И про диск свой вспоминай, пока свободное время есть. В следующий раз мы должны все махом сделать. Теперь в том месте все время менты крутятся. Что-то почуяли, видно…
– Ни хрена себе, почуяли! – разозлился Бекас. – Да вы человека там ни за что ни про что зарезали! А теперь удивляетесь, что менты вас пасут!
– Это самооборона была! – назидательно сказал Петька. – Он на нас напал. В крайнем случае на суде я так и скажу. Это все пустяки, пусть тебя это не колышет. Хуже, что менты пост на том участке поставили. Наблюдают. Придется теперь переждать. Шеф не велел на рожон переть. Но предупредил: если ты, Бекас, опять начнешь финтить – применить к тебе самые суровые меры. Так что пожалей свое здоровье, Бекас, не выдрючивайся. Василий Иванович на тебя ужасно злой.
Предупредив таким образом Бекаса, Петька тоже ушел. Оставшись в одиночестве, Бекас не стал есть, а, присев на скрипучую раскладушку, снова и снова принялся вспоминать события последних дней, все свои несчастья, превратившиеся в сплошную черную полосу, которая не собиралась сменяться белой…
Он уже забыл, когда жил нормальной человеческой жизнью. Даже свою старую холостяцкую квартиру, которая досталась ему после размена с женой, Бекас представлял очень смутно, будто жил в ней добрых сто лет назад. Зыбкость его положения усугублялась плохим самочувствием, которое то и дело давало о себе знать. На Бекаса периодически «накатывало» – его начинало трясти, в глазах темнело, тело делалось ватным, его тошнило. Состояние полной беспомощности одновременно и угнетало его, и толкало на вызывающее поведение. Он как бы терял свою прежнюю сущность и превращался в нового человека, который для него самого был загадкой. Он то был готов бороться за свою жизнь и будущее до последней капли крови, то впадал в беспросветную депрессию, от которой не было лекарства.
Впрочем, лекарство ему теперь принесли. Однако Бекас не собирался его пить. Мало ли что за химию могли ему подсунуть. Какую-нибудь сыворотку правды. Конечно, химию можно и в еду подложить, но это не так надежно. На всякий случай нужно будет сделать вид, что он принимает их таблетки. Хотя, по большому счету, Бекас сам не верил в такую версию. Наверняка обыкновенные лекарства. Заказчик ведь не полный идиот, понимает, что с Бекасом нужно обращаться бережно – иначе информации ему не видать как своих ушей. А сыворотку правды они давно могли ему ввести, не спрашивая разрешения и не скрывая своих намерений. Вопрос в том, не отдаст ли он концы. Нет, на такой фокус они не пойдут, но береженого бог бережет.