У Мазурина от бесхитростного рассказа этой девочки перехватило горло. «Посмотрели бы на нее те, с той стороны, может быть, поняли, что с такими девушками нас не победить».
– А как же вы, такая маленькая, вообще в армии оказались? – Мазурин понял, что девочка умеет хорошо рассказывать, а то, что она побывала в окружении под Киевом, было и вдвойне интересно.
– Училась я в Мозырьском медучилище. В июне сдали экзамены экстерном, и направили нас, несколько девчат, в областную больницу. Сразу же она стала военным госпиталем. А оттуда я и выпросилась на фронт. Пятого июля была в санчасти стрелкового полка, как раз началось отступление. Везде бомбежки, на переправах через Днепр и Десну что творилось – вспоминать страшно. Мосты были понтонные, немцы их то и дело топят, саперы в воде были до посинения. Раненые стонут, куда их везти – не знаем. Кое-как раненых через Днепр переправили, это уже в начале сентября. Мне тогда медаль и вручили, «За боевые заслуги», за вынос тринадцати раненых с поля боя. А потом я одна три дня ездила по дорогам Черниговской области с шестью подводами тяжелораненых. Лошади устали, кормить их нечем. Один раненый у меня умер, ездового убило, многих ранило вторично. Ночью вижу, как едет легковая машина. Я подбежала, зажгла спичку специально, знала, что выйдут и будут ругать. Так и случилось. Вышел из машины командир и стал меня ругать, что я демаскирую местность. Я рассказала, что вожу четвертые сутки раненых и мне нечем их кормить. Этот командир тут же обошел колонну на дороге, мобилизовал машины и людей, и всех раненых у меня забрали. А через несколько дней я опять увидела этого командира, смертельно раненного, и был это, оказывается, командующий фронтом генерал-полковник Кирпонос. После первой встречи с ним меня контузило при бомбежке, голова шумела, плохо слышала. Шла с совсем незнакомыми людьми, все время под обстрелом. А с командующим встретилась в каком-то овраге. Он был ранен в ногу. Я бинтовала раненых, тут появились самолеты, начался артобстрел со всех сторон. Овраг окружили немецкие танки и автоматчики. Многие наши с оружием выскочили на поле, думали прорваться, но немцы всех передавили танками. Генерал Кирпонос был еще раз ранен и умер. Похоронили мы его в этом овраге, кто уцелел, и вечером ушли. Вернее, уползли в лес. Там какой-то полковник разбил всех нас на группы, и стали все по одной уходить на восток. Вышли в Курск где-то в конце ноября, а наши его оставляют. Какой-то шофер посадил в свою машину, уснула я с куском колбасы в руках, а проснулась от того, что кажется: нас давят танками. Шофер меня успокоил, сказал, что это танковая бригада наша грузится на платформы. А потом я прошла проверку и оказалась в Ефремове. До медсанбата, куда меня назначили, шла пешком три дня, ни разу не удалось выспаться в тепле…