Между танками то и дело стали вырастать большие черные разрывы, и Мазурин до боли в глазах всматривался, как они надвигались, и все ждал – когда же танки начнут гореть. А танки вели огонь с коротких остановок, и несколько их снарядов разорвались вблизи командного пункта дивизиона.
Мазурин впервые почувствовал себя лишним. До сих пор ему не приходилось стоять в окопе без дела и просто наблюдать за ходом боя.
Уже несколько минут его подмывало желание бежать к ближайшему стрелявшему по танкам орудию.
– Какой вид, а, политрук? – позвал Яскевич Мазурина. – Настоящая панорама боя! Кинооператора бы сюда!
Действительно, если бы не было немного жутко, то картина рисовалась великолепная: на три беспрерывно стреляющих орудия – пятнадцать танков, идущих в линию, с ровными дистанциями друг от друга.
– А не боитесь, что прорвутся? – с холодком в душе спросил Мазурин Яскевича.
– Не должны. У нас преимуществ больше. Сейчас начнут гореть, – спокойно ответил Яскевич.
«Какие же преимущества, – не понял Мазурин, – если у немцев пятикратное превосходство в численности».
Но не более чем за десять минут на поле загорелись один за другим четыре танка. К небу поползли четыре столба густого черного дыма.
– Разрешите бинокль, – торопливо спросил Мазурин, пока Яскевич говорил с кем-то по телефону.
Мазурин переводил бинокль с одного танка на другой, в окуляры они казались огромными чудовищами. Хорошо были видны кресты на башнях и даже снежная пыль из-под гусениц. В какой-то момент танк выстрелил, Мазурин невольно втянул голову в плечи, ожидая рядом разрыва. Но снаряд, видимо, ушел с перелетом. А еще через несколько минут Мазурин увидел, как по танку словно ударили гигантской кувалдой, так резко он встал. Из моторной части повалил дым, а из башни один за другим вылезли два танкиста.
– Еще один! – весело крикнул Мазурин Яскевичу.
– Вроде бы и тот стоит… Да, задымил.
На поле горели восемь танков.
– Кто командует этой батареей? – спросил Мазурин.
– Лейтенант Медведь, – ответил Яскевич и усмехнулся: – Это фамилия у него грозная, сам с виду он нестрашный.
Когда танки противника вышли из боя, Мазурин спросил Яскевича:
– Товарищ старший лейтенант, разрешите я схожу на батарею к лейтенанту Медведю, для дивизионной газеты материал нужен.
– Сходите, только провожатого возьмите, – Яскевич крикнул связного, – и недолго, а то в случае чего мне за вас влетит.
На батарее Мазурин оказался в сумерках. Орудия, остывшие от огня, успели покрыться инеем. Лейтенант Медведь оказался приземистым, с широким русским лицом парнем, красным от постоянного пребывания на холоде. Глаза у него были добрые и внимательные. Мазурин представился и спросил: