– Когда думаете второй номер выпускать? – спросил Гришин Мазурина, когда они отъехали от штаба полка. – Угощайтесь, фрицевские. – Гришин протянул пачку сигарет в яркой обертке.
«Юно», – прочитал Мазурин на пачке.
– Разведчики дали попробовать.
– Думаем в ближайшие дни выпустить, товарищ полковник, но теперь материал нужен о наступлении. А вообще, чаще, чем раз в неделю, не получится: далеко ездить в типографию.
– Товарищ политрук, как вы думаете, что сейчас у нас в дивизионной газете должно быть главным? – спросил Гришин Мазурина.
Мазурин удивился вопросу, что командир дивизии, человек, далекий от газетных дел, советуется с ним.
Он в нескольких фразах высказал свое мнение. Гришин внимательно выслушал, не перебивая, а потом сказал:
– Передовая статья, по-моему, должна быть более масштабной. Конечно, о начавшемся контрнаступлении, о взятии Ростова, Тихвина, о работе тыла. Но подчеркнуть также, что война с фашизмом разгорается по всей земле. Англия объявила войну Финляндии, Румынии, а США – Японии. Надо, чтобы люди поняли: в мире в целом начинается перелом в нашу сторону. Надо вселить в людей не только надежду, но и уверенность в нашей победе.
Мазурин слушал Гришина и оценивал его профессионально, как газетчик. Он уже довольно много слышал о командире дивизии от других – и только хорошее. В дивизии полковника Гришина уважали заслуженно. Заметно было, что у него ум преобладает над чувствами, всегда умеет требовать от подчиненных. А если и просил о чем-нибудь, то так, что нельзя было не выполнить. Очень собранный, с людьми говорит без позерства. Своего мнения навязывать не стремится, очень располагает к себе в неофициальной обстановке.
И внешность у полковника Гришина соответствовала характеру: плотный, красивый, с симпатичной холеностью в лице, прямым взглядом. Однажды Мазурин услышал от бойцов: «В окружении мы знали, что с ним не пропадем». Бойцы заметили и такую деталь: командир дивизии никогда не матерится, не орет, ни разу его не видели выпившим. «Вот на таких людях и держится наша армия, такие будут драться до Победы, с ними нам нельзя не победить», – подумал Мазурин.
Майор Гогичайшвили со своим штабом отработал план наступления в деталях, даже на несколько вариантов. Работалось ему в эти дни, как, впрочем, и всем его подчиненным, как никогда легко, настрой у всех был только на победу. Он не допускал и мысли, что наступление сорвется. Хотя полк был ненамного сильнее, чем прибывший из Ельца, и было в нем всего два батальона, переформированных из одного.
– Александр Васильевич, продиктуйте вечернее боевое донесение машинистке и можете отдыхать, – сказал Гогичайшвили Шапошникову.