Это было бы лучшим исходом. Не убивать себя, а просто заснуть. При этом пообещать, что настанут лучшие времена — можно будет и проснуться.
Он вышел на угол Господской и Конюшенной, еще не представляя, куда деваться дальше, и уже погружаясь в спасительный сон. Пока душа и разум спят, может, ноги куда-нибудь вынесут. Но этот сонный план был разрушен — к Маликульмульку с криками подбежали младшие Парроты. С двух сторон ухватили его за рукава и подняли свои живые черноглазые мордочки.
— Герр Крылов, где батюшка? — спросил Вилли. — Нашел он шубу? Она ведь в том доме была!
— Я сам ее видел! — похвалился десятилетний Ганс.
— Вы что тут делаете?
— Нам велели ждать!
— Чего ждать?
— Вас, — неуверенно сказал Ганс. — Они же оба за вами пошли. Чтобы вас спасти.
— Меня? Спасти?
— Да, от злодея, и герр Гриндель сказал: он же ничего не знает. А батюшка ответил: этот чудак может смотреть прямо на шубу и не видеть ее! Это правда, герр Крылов?
— Правда, — сказал Маликульмульк, даже довольный, что попался. Теперь дети не отпустят его, а через несколько минут вниз спустятся Паррот и Гриндель. Паррот скажет что-нибудь неприятное — эта его привычка разговаривать со взрослыми людьми, как с малыми детьми кого угодно доведет до бешенства. Но Паррот изобретателен… физик, мастер сочинять опыты с соленой морковкой…
И точно — из калитки появились сперва Гриндель с перекинутой через плечо княжеской шубой, затем Паррот с шапкой в правой руке. Пистолет, стало быть, сунул за пазуху.
— Удивления достойно! Казалось бы, украденную вещь нужно спрятать в сундук и на замок запереть, в погреб снести, на чердак! А он — вывесил на стенке, расправив полы и рукава. Герр Крылов, вы не поверите — рядом и одежная щетка лежала! Вот уж воистину — ограбление по-рижски! — восклицал возбужденный Гриндель. И от этого шума на душе стало еще тошнее — так и представился Федор Осипович, обихаживающий шубу. Щеточкой пройтись по спинке, по рукавам, распушить воротник, встряхнуть, огладить — вот и четверть часа миновало, да не впустую… как жалок может вдруг стать человек…
— Вы, Крылов, доставьте это имущество в Рижский замок и растолкуйте его сиятельству, что грабеж — проказы отставного цензора рижской таможни. Пусть спросит старых чиновников — они ему все про Туманского доложат, — сказал Паррот. — Вилли, сбегай к почтамту — может, там найдется орман, чтобы не тащить шубу через всю крепость.
— Может быть, вы вернете ее как-то иначе? — спросил Маликульмульк.
— Вы боитесь неприятностей для Туманского? Боитесь, что его и впрямь отведут в Цитадель и водворят в смирительный дом? И посадят на цепь вместе с буйными? Честно вам скажу, он такое обхождение заслужил. Да, я знаю, он жалок — а знаете ли вы, что он живет милостыней тех людей, которых жестоко оклеветал? — Гриндель все не мог прийти в себя после встречи с Туманским. — Мне рассказывали, что он подходит к жилищам наших бургомистров и стоит там, как будто на страже. В конце концов посылают человека, чтобы передать ему десять или даже двадцать фердингов. А он берет и лишь тогда уходит!