— Кавалеры выводили дам во двор, это я знаю точно, так чтобы дама не стояла, следовало бы ей хоть ящик предложить.
— Ваше сиятельство, еще — важнейший вопрос. Не приходил ли в замок старый Манчини — повидаться с мальчиком?
— И коли приходил бы — я не велела бы пускать. С ним Христиан Антоныч возится, этого твоего Манчини на все корки клянет. Родитель сыскался! В Зубриловке я бы такого родителя на конюшню отправила — вгонять ума через задние ворота! Умирающее дитя по всей Европе таскать!..
— Он не родной отец мальчику.
— Оно и видно!
Екатерина Николаевна быстрым шагом вошла в кабинет и застыла, приоткрыв ротик, с глупейшим лицом: она не чаяла увидеть там Маликульмулька.
— Ну, голубушка, — сказала по-русски княгиня, — нагрешила, так наберись мужества и покайся. Ты, Иван Андреич, поди прочь, а то она, чего доброго, в обморок хлопнется, а я кудахтать вокруг обморочных не обучена, могу и оплеухой исцелить…
Уходя, он кинул взгляд на бедную Екатерину Николаевну. Она и впрямь была близка к обмороку.
— Придется малость подождать, — сказал он Гринделю и Парроту. — Скверная новость — старик Манчини пропал. В замке его не видели.
— Даже не пытался навестить мальчика? — спросил Паррот.
— Даже не пытался… Хотел бы я знать, в каких грехах кается там эта дама! — воскликнул Маликульмульк.
— Вам рассказ вашего приятеля-картежника не внушает доверия? — спросил Паррот.
— Я же не знаю, с кем он беседовал, от кого набрался этих сведений. А что Брискорн — родственник фрау Граве, он всего лишь предположил. Как тут можно верить?
— Больной идет на поправку, — усмехнулся физик.
— Если скрипку вынес Брискорн — то не все ли равно, когда уехали музыканты? Не все ли равно, когда встретил их Манчини? — спросил Давид Иероним. — Для чего ему тут лгать?
— Но зачем старый черт выгораживал квартет? Отчего он не хотел, чтобы на квартет пало подозрение? — двумя вопросами ответил Маликульмульк. И они сцепились спорить о перемещениях артистов на приеме.
Ждать княгиню им пришлось не более десяти минут. Варвара Васильевна сама вышла к ним.
— Ревет в три ручья, — объяснила она Маликульмульку. — Знаешь поговорку: вор у вора дубинку украл? Вот нечто похожее и вышло.
И тут княгиня перешла на французский.
— Брискорн строил ей куры в надежде, что она поможет уговорить меня приютить в замке его беспутную родственницу, эту фрау Граве, которая оказалась в глупейшем положении. Из другого места престарелый любовник бы ее извлек. А с нами, Голицыными, не поспоришь. Вот что означали слова «ее надобно спрятать». И за содействие Брискорн был бы ей благодарен. Видите, все объясняется. А она сперва отказывалась меня просить — видно, цену себе набивала.