— Ваше сиятельство, на поварне его со вчерашнего дня не видали. Он и ужинать не приходил, — сообщил Маликульмульк. — Боюсь — не попал ли герр Шмидт в беду.
— Какая еще беда? Я другого боюсь — не выследил ли он для кого-то скрипку. Недаром он так радовался, узнав, что мы в Ригу на жительство перебираемся! Помяни мое слово — у него есть знакомства в магистрате. И он-то доподлинно знал, где будут помещены проклятые итальянцы! И все ходы-выходы в том крыле замка знал!
Маликульмульк хотел было возразить — старичок не в тех годах, чтобы изучать средневековые закоулки, ему бы посидеть у себя в комнатке, в тепле и покое. Но не стал — возражений княгиня обычно не любила.
Тут в кабинет заглянул Гришка.
— Чего тебе? — сердито спросила Варвара Васильевна.
— Ваше сиятельство, лекарь сыскался!
— Где ж он? Вели идти ко мне!
— Он в наемном экипаже прибыл, сам хворый! Прикажете привести?
— Пусть хоть на носилках принесут!
Христиана Антоновича доставили в кабинет, поддерживая с двух сторон, — он повредил ногу.
— Доброе утро, ваше сиятельство, — жалобно сказал он по-французски.
— Где ж ты, мой друг, пропадать изволишь? — нелюбезно спросила княгиня.
— Меня обокрали, едва не убили…
История вышла такая: зная, что во время приема всем будет не до него, Христиан Антонович самовольно, никому не доложившись, решил навестить свою старенькую вдовую кузину, жившую тут же, в крепости, на покое при дочке и внучках. Он для такого случая купил гостинцы и принарядился — в новую меховую шапку и в замечательную шубу, которую князь Голицын и двух зим не проносил — для рижской погоды она показалась ему тяжеловата, и он велел купить новую, а эта оказалась в самый раз зябнущему от старости Шмидту, и сама княгиня ему сие сокровище вручила — о домочадцах она, как всякая русская барыня, привыкла заботиться едва ли не по-матерински. Эту долгополую лисью шубу, крытую дорогим и приметным синим сукном, отделанную шнурами, он уже надевал несколько раз для прогулок и выступал в ней по замковой площади очень гордо.
Кузина жила в самом конце Господской улицы, неподалеку от почтамта. Человеку, чтобы не хворать, нужен променад — и Христиан Антонович отправился туда пешком, бережно неся узелок с гостинцами. Он рассудил так: поужинать у кузины с семейством, а затем неторопливо вернуться обратно в замок, также пешком. Все соответствовало плану — вот только, когда он уже вышел из дома кузины и прошел шагов с полсотни, на него напали злоумышленники, забили ему рот снегом, повалили, сдернули с головы шапку и вытряхнули старичка из шубы. Он остался лежать на снегу, а как попытался встать — понял, что с коленом неладно. Кое-как, ползком, он вернулся обратно к кузине. Отыскать извозчика с санями в этой части крепости и в такое время было невозможно, бежать в часть женщины побоялись — ну как в темноте и на них нападут? До утра доктор оставался у кузины, там же обнаружилось, что у него жар. Но он требовал доставить себя обратно в замок — и к обеду, завернувшись в одеяла, все-таки прибыл.