Поправив одеяльце Эли, она села рядом с ним. Эллиот дал сигнал шоферу, тот завел мотор, и они поехали в аэропорт.
– Люси-Энн, тебе не нужно было собирать чемодан, – произнес он. – Я же сказал тебе, что куплю все необходимое.
Его сын никогда не будет ездить на дребезжащем велосипеде, найденном на свалке. Он проконсультировался с женами своих друзей и уже заказал для него все самое лучшее: коляску, одежду, игрушки.
Люси-Энн провела ладонью по выцветшему одеяльцу с маленькими синими парусниками.
– Эли не отличает дорогие вещи от дешевых. Для него главное, чтобы вещь была знакомой. В его жизни и так произошло достаточно перемен.
– Это камень в мой огород?
Эллиот вгляделся в ее лицо, пытаясь угадать ее настроение. Она выглядела еще более скованной, чем вчера. Даже обеспокоенной.
– Я вовсе не пыталась тебя уязвить. Лишь констатировала факт.
– Безусловно, в его жизни многое изменится, но в ней постоянно будешь ты.
– Постоянно, – произнесла она с чувством. При этом ее глаза неистово сверкали, как у медведицы, защищающей своего детеныша.
Ее преданность Эли взволновала его. Затем до него дошло, что она так себя ведет, потому что видит в нем угрозу. Неужели она действительно думает, что он может забрать у нее ребенка? Он ни за что этого не сделал бы. Он хочет воспитывать сына вместе с ней.
Наклонив голову, он встретился взглядом с Люси-Энн.
– Я не пытаюсь его у тебя отобрать. Я просто хочу быть частью его жизни.
– Я верю тебе и не против, чтобы ты принимал активное участие в воспитании Эли, – произнесла она, с опаской глядя на него. – Конечно, сейчас тебе трудно мне доверять, но я действительно хочу, чтобы ты регулярно его навещал.
Вот черт! Она уже пытается установить ограничения, вместо того чтобы искать возможности. Но он не собирается с ней спорить. Тонкие уловки всегда приносят больше пользы, нежели открытое противостояние.
Он указал ей на красное кирпичное здание начальной школы, в которой они оба когда-то учились.
– Нас всегда многое связывало. Даже за год разлуки нельзя забыть все то, что было до этого.
– Я это понимаю.
– Правда?
Он придвинулся ближе и увидел, как ее тело напряглось.
– Помнишь, что произошло, когда мы были в первом классе?
Понять, с какой целью она задала ему этот вопрос, было сложно, но, по крайней мере, она с ним заговорила.
– Какой конкретно случай ты имеешь в виду?
Она уставилась на свои коротко подстриженные ногти, покрытые оранжевым лаком.
– Когда ты скатился вниз по склону лежа на скейтборде.
Он поморщился:
– Я тогда упал и сломал руку.
– Все девчонки хотели что-нибудь нарисовать на твоем гипсе, – улыбнулась Люси-Энн. – Уже тогда ты нравился женщинам.