Город наших надежд (Горюнов) - страница 178

– Я знаю.

– Тогда вперед, – и Олеся повесила трубку.

После этого Никита в раздумье провел почти весь день и лишь к концу рабочего дня, набравшись храбрости, позвонил Татьяне.

Ужин прошел в простой, непринужденной обстановке, понимания, что все самое страшное уже позади – мысли, недосказанные фразы.

Он проводил ее домой, и когда они остались одни, и не было чужих глаз, сказал:

– Я был бесконечно глуп, что упустил столько времени.

– Ты думаешь, сейчас поумнел? Забыл, какая я?

– Может быть и нет, но не жалею об этом. И мне не важно, какая ты была раньше, важно какая ты сейчас.

– И какая?

– Добрая, нежная, – и помолчав, добавил, – любимая.

Она поцеловала его.

– Я не жалею, что была такой. Тебя же не было рядом, вот я и держала оборону, храня свои чувства для тебя. Я поняла, что тоже люблю тебя. Это пришло не сразу. Но лучше теперь, чем никогда.

«Неужели это все со мной? – думала она, глядя на него, – я не хочу быть прежней, не хочу полной самостоятельности".

Татьяна посмотрела ему в глаза, подумав про себя: – Я женщина и хочу быть ей в обычном понимании, а затем улыбнулась и тихо-тихо сказала:

– Стервы – тоже люди…

Я открыл глаза и ничего нового не увидел. Надо мной был все тот же потолок моей спальни. Повернув голову, я посмотрел на будильник, он отмерил уже десять часов субботы. Я повернул голову налево и посмотрел на спящую рядом женщину. Она мило улыбалась во сне.

Так, в постель я тебя затащил, теперь, как тебя отсюда вытащить, подумал я, стараясь не шевелиться, чтобы не разбудить ее. Мне не хотелось видеть, как она откроет глаза, улыбнется мне, а потом еще чего доброго и целовать захочет. А мне этого не хотелось. Она не была красавицей. Она милой и обаятельной. Да и глупо было бы увидеть рядом с собой не красивую женщину по – утру. Нет, чудеса, наверное, бывают, но не со мной. Я вчера был трезв, а значит относительно в здравом уме. Да если бы и принял лишнего, что бывало крайне редко, глаза всегда видели все, что мне надо увидеть в женщине. Эксперименты я не любил, но отдавал должное мужеству отдельных мужчин. В конце концов, женщина любой внешности остается женщиной и ничто женское им не чуждо. Я их уважал, не был способен на героический поступок по отношению к ним. Взглянул на нее еще раз, и убедился, что она очень мила. Ее светлые волосы разметались по подушке.

Я вспомнил ее стройное тело, которое сейчас скрывало одеяло. Я не хотел никаких слов и нежностей именно в момент пробуждения, именно сейчас. И не то, чтобы от нее, а вообще ни от какой женщины. Закрыв глаза, я представил, что сейчас рядом со мной лежит мисс мира. И ничего.