«Гер капитан, — говорит он, — вам надлежит отвечать точно и кратко. Как называется тот крейсер, который вступил с нами в бой? На его борту написано „Дежнев“. „Дежнев“ — это есть торговый пароход и есть маскировка. Вы были недавно на острове и должны знать о военных кораблях». — «Не знаю», — отвечаю я и сам удивляюсь: откуда крейсер взялся? «Это не береговая артиллерия, — говорит фашист. — Тяжелые снаряды направлены с корабля. Мы вычислили направление их полета».
«Не ты вычислил, — думаю про себя, — а они братишки, вычислили, да еще как славно вычислили!»
Дали мне бинокль. Смотрю, стеклам не верю! Не крейсер идет на сближение с рейдером, а «Дежнев» мой старый знакомый, не раз я на нем бывал. Не может на нем быть тяжелых орудий…
Вспомнил я тогда о славном «Варяге», который один на сближение с целой японской эскадрой шел.
«Ну?» — торопят меня. «Что вы меня спрашиваете, когда уже получили визитные карточки!» — ответил я.
И словно мне в подтверждение, взорвался на палубе тяжелый снаряд. Меня воздушной волной с ног сбило. Кто-то закричал, застонал.
«Поставить дымовую завесу!» — приказал немецкий офицер.
Видно, не было записано в их морских уставах, что торговый пароход может стрелять тяжелыми снарядами по военному кораблю.
Поставили немцы дымовую завесу. На палубе и на мостике суматоха. Рейдер стал уходить от своего странного противника.
Тут переменился ветер. Сама Арктика ополчилась на незваного гостя. Погнал ветер косматый грязный дым. Рейдер бежит от него, а дым за рейдером гонится. А в море белые льдины прыгают, как будто радуются, что рейдеру досталось.
Дым все-таки догнал немца. Рейдер вошел как бы в плотный туман, ближней стальной башни не видно. На мостике суетятся серые тени.
Я нагнулся через реллинги. Вижу — льдина за бортом. Оттолкнул я приставленного ко мне матроса — и через борт. О воду сильно расшибся. Снова дух от холода захватило. Вынырнул — льдина рядом. Стал я на нее выбираться, а рейдера уж нет, дым кругом. Меня с борта, конечно, не видно.
Выбрался на льдину. Упал на лед, воздух глотаю.
Потом пронесло дымовую завесу. И вдруг вижу — в небе самолет. Сразу его узнал. Баранов! Он тогда военным летчиком был. Пролетел он над завесой. Слышу взрыв бомб… Ох, не поздоровится теперь рейдеру! Не удалось ему втихомолку подползти к нам.
Дымовую завесу пронесло. Показался остров.
Остров мой! Смотрю на него, так бы и притянул к себе глазами. Но остров не приближался, а через час и совсем скрылся из виду.
Тут радость моя, по правде сказать, сразу омрачилась.
Удивительное у человека устройство. Обречен ведь я был, а на лед упал — и уснул мертвецким сном. Сколько спал — не определишь… Солнце все так же было в небе — полярный день.