— Значит, завтра все решится? — спросил Риш.
— Да, завтра все будет ясно, — таким же смертельно холодным тоном ответил Рион.
Как же всегда веселый художник в этот момент напоминал ей герцога Винзора этой манерой. Тот тоже был таким же жестким в словах. Ей даже на какой-то миг почудилось, что это ее муж сейчас общается с молодым лордом. Но нет! Фигура другая, голос другой и своему чувству Мирабель доверяла больше, чем глазам. Именно ощущения ей говорили — это именно Рион, ее любимый так жестко говорит о ее любви.
«Нет. Он меня не любит» — прошептала Мирабель и тихо стала отступать от открытой двери.
Слуги еще не накрывали на стол, а потому в коридоре никого не было. Тихо шагая назад, Мирабель видела обоих драконов, стоявших в задумчивости у раскрытого окна. Девушка повернула за угол и побежала к себе в спальню. Возмущение и слезы душили.
«Дура. Дура! Какая же я дура! Влюбилась в этого самодовольного дракона! Что я для него? Что завтра может решиться? Он ждет, что я упаду в его объятия, пока нет герцога?» — про себя ругалась Мирабель.
Вбежав в свою комнату, герцогиня остановилась по середине комнаты. Да, лорды ждут ее в столовой, но аппетит пропал, и показываться перед ними Мирабель не собиралась. Обернулась на зеркало и увидела свое раскрасневшееся лицо, глаза горели и магия пробегала всполохами по обнаженным рукам.
Мирабель еще раз оценила свой внешний вид и разозлилась еще сильнее. «Зачем так наряжалась? Зачем? Для кого? Да жестокого дракона, который так холодно говорит обо мне со своим другом. Ненавижу!». Герцогиня стала срывать с себя платье, не позаботясь позвать Риту, чтобы та помогла. Плотная ткань атласа трещала по швам, но девушке было все равно.
Мирабель ненавидела Риона за его холодный уверенный тон, ненавидела себя за то, что позволила себе полюбить впервые в жизни. И именно это оказалось самой большой ошибкой в ее жизни. Правильно сделал ее отце лорд Астани, выдав дочь замуж по расчету. Герцог был холоден, но честен. Он не разыгрывал из себя влюбленного, а честно и открыто сказал отцу, что это брак по расчету. И Мирабель он тоже говорил резко, но честно. Герцогиня даже уважать стала своего жестокого мужа за правдивость.
А вот Риона от этого стала еще сильнее ненавидеть. Что он ей там говорил? «Теперь все будет хорошо»? что он имел ввиду? Что добился любви Мирабель и теперь может об этом доложить герцогу? Ведь лорду Гирдону он уже об этом рассказал. Кто ему мешает об этом сказать ее мужу?
«Дура. Какая же я дура!» — повторяла себе Мирабель.
Ни в чем не повинное платье лежала у ее ног, порванное на клочки. У Мирабель было на чем выместить свою злость и отчаяние. Да отчаяние! Герцогиня нисколько не боялась, что о ее чувстве узнает муж. Вовсе нет. Ее сердце билась в отчаянии от того, что оно поверило в настоящее чувство дракона и открылось, поверило и в ответ тоже полюбило.