— Ну не люблю я платья, Пельмень. Поэтому у тебя и не выходит, — успокаивала Ксюха расстроенную подружку. — Вот блузки, брюки, бриджи, шорты — это мое.
Так что назвать Фион бабой-мужиком никак нельзя. Но и представить подружку с кем-нибудь под ручку или, паче чаяния, в койке Катя не могла при всей своей фантазии.
Пару месяцев назад был один неприятный инцидент между Пашкой и Ксюхой.
Они собрались тогда потанцевать в клуб. Там крутили попсу прошлых лет, и ребятам ужасно нравилась музыка молодости их родителей. Они с удовольствием под нее танцевали. Дэн тогда пришел с миловидной девушкой со своего курса, а Аришка Гриф позвонила Сашке и отказалась от танцев. У нее наклюнулся роман. Катя это знала, но молчала.
— Ладно, пойду сегодня без партнерши, — махнул рукой Сашка, — не танго чай танцуем.
— Да-а-а, — вздохнул Пашка. — Проблема у нас с барышнями. Катюшка да Аришка. На троих всегда были две девчонки.
— Большой, а ты меня, в расчет не берешь? — вроде шутя отозвалась Ксюха.
— Кого, тебя? — брови Пашки взметнулись вверх. — Да разве ты барышня? Я тебя женщиной никогда не считал и считать не буду. Ты же свой брат в юбке! Самый дорогой и классный! — он дружески со всего размаха хлопнул ее по плечу.
— Паш, как тебе не стыдно! — взорвалась Катя.
— А что? — удивился Пашка. — Я Фиону могу рассказать даже то, что тебе знать не положено. За то мной и любима! Верно, Фион?
— Конечно, братишка, — весело отозвалась Фион.
— Вот, — констатировал Пашка. — Ладно, браты, погнали!
Они всей гурьбой рванули ко входу в клуб. Фион замешкалась, и когда Катя обернулась, она на мгновение выхватила взгляд Ксюхи. Полный ненависти, презрения и боли. Катя сморгнула, и вот уже Ксюха машет ей рукой и широко улыбается.
Потом Катя долго думала о Ксюхе и пришла к выводу, что в чем-то Пашка прав. Фион была незаменимым товарищем. Доброй, открытой. Способной на поступок. Даже если мальчишки пасовали, она всегда рвалась вперед. И в шалостях, и в серьезных делах, и никогда не предавала друзей! Если они были виноваты, никогда не пряталась за спины ребят. И ужасно упрямой, как что-то вобьет себе в голову, железом не выжечь.
— Не пойду учиться. И не настаивай, Пельмень. И работать жуть как не хочется.
— Ксень, но как же тебе жить, если отец перестал деньги присылать, — удивлялась Катя.
— А-а, проживу как-нибудь. А потом замуж выйду.
— Ксенька, ты же ничего не умеешь, — смеялась Катя.
— Научусь. Я ради любимого на все пойду. Друзей продам, а своего добьюсь.
— И меня продашь?
Ксюха тогда серьезно посмотрела в глаза Кати.
— Если на пути встанешь — уничтожу, — и через секунду рассмеялась. — Шучу, Пельмень, шучу.