— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Крокус. — За кем идёшь? За Императрицей? Как?
— Он имеет в виду, — объяснила Апсалар, с той, прежней улыбкой, которая принадлежала ей давно, когда девушка была… другим существом, — что собирается найти её и убить.
— Что?! — Крокус подскочил и чуть не вывалился за борт. — Ты? Ты и измученный морской болезнью сапёр с поломанной скрипкой за спиной? И ты думаешь, что мы поможем тебе в этом безумном, самоубийственном…
— Я вспомнила, — вдруг проговорила Апсалар и прищурилась, глядя на Калама.
Крокус обернулся к ней.
— Что вспомнила?
— Калам. Он был Кинжалом одного из фалах’дов, а Когти дали ему командовать пятернёй. Калам — профессиональный убийца, Крокус. А Быстрый Бен…
— В трёх тысячах лиг отсюда! — закричал Крокус. — Он же взводный маг, Худовы пятки! И всё — убогий, жалкий взводный чародей!
— Не совсем, — заметил Скрипач. — И то, что он далеко, ничего не значит, сынок. Быстрый Бен — наша бритая костяшка в дырке.
— Ваша кто? И где?
— «Бритая костяшка» — хороший игрок всегда использует подбритые костяшки, чтобы мошенничать с бросками, если ты понимаешь, о чём я. А что до «дырки», так это Бенов Путь, по которому он может явиться к Каламу за пару ударов сердца, где бы тот ни находился. Вот так-то, Крокус: Калам хочет попытаться, но тут потребуется план, подготовка. И начинается всё здесь, в Семи Городах. Хочешь, чтобы Даруджистан навеки остался свободным? Императрица Ласиин должна умереть.
Крокус медленно сел.
— Но почему Семь Городов? Разве Императрица не в Квон-Тали?
— Потому, парень, — сказал Калам, направляя баркас в устье ручья, так что гнетущая жара суши поднялась вокруг них, — что Семь Городов скоро восстанут.
— Ты что имеешь в виду?
Убийца осклабился.
— Мятеж.
Скрипач обернулся и оглядел зловонные заросли по берегам речки. «И вот эта часть плана, — сказал он себе, чувствуя холод в животе, — мне меньше всего нравится. Гоняться за очередной безумной идеей Быстрого Бена по земле, которая пылает у тебя под ногами».
Через минуту баркас прошёл поворот, и показалась деревушка — несколько мазанок стояли полукругом у песчаной отмели, на которой лежали рыбацкие ялики. Калам налёг на руль, и нос баркаса повернулся к берегу. Когда киль коснулся дна, Скрипач перевалился через планширь и ступил на твёрдую землю, а проснувшийся Моби всеми четырьмя лапками вцепился в его тунику на груди. Не обращая на повизгивавшую мартышку внимания, Скрипач медленно распрямился.
— Ну-у, — вздохнул он, когда первая из деревенских дворняжек подняла лай, сообщая всем об их прибытии, — началось.