— Историк!
Хриплый голос вывел его из прострации. Разбитые губы заныли, когда Дукер сказал:
— Капитан Сон.
В руки историку ткнули оплетённый кувшин. Он вложил короткий меч в ножны и принял сосуд. От холодной воды заныли зубы, но Дукер не обратил на это внимания и продолжал пить.
— Мы вышли на равнину Гэлиин, — сообщил Сон.
Рядом с ним стояла безымянная воительница Дукера. Она еле держалась на ногах, историк заметил глубокую колотую рану у неё на левом плече, там, где остриё сулицы прошло поверх щита. В зияющей ране поблёскивали оторванные звенья кольчуги.
Их глаза встретились. Дукер не увидел ничего живого в этих некогда прекрасных светло-серых глазах, но тревогу вызвало не то, что историк увидел, а то, что это его ничуть не потрясло, пугающее отсутствие всякого чувства — даже отчаяния.
— Колтейн тебя вызывает, — сказал Сон.
— Он что же, ещё живой?
— Так точно.
— Насколько я понимаю, ему нужно это. — Дукер вытащил из-за пазухи маленькую стеклянную бутылочку на серебряной цепочке. — Возьми…
— Да нет же, — сказал Сон и нахмурился. — Ему нужен ты, историк. Мы столкнулись с племенем из Санит-одана — они пока только наблюдают…
— Похоже, восстание в этих краях не столь уж и популярно, — пробормотал Дукер.
Звуки битвы на флангах стали чуть тише. Краткая пауза, несколько ударов сердца, чтобы передохнуть, залатать доспехи, перевязать раны.
Капитан взмахнул рукой, и они пошли вдоль колонны беженцев.
— Какое племя? — спросил через некоторое время историк. — И ещё более важный вопрос — я-то здесь при чём?
— Кулак принял решение, — сказал Сон.
Что-то в этих словах заставило Дукера поёжиться. Он хотел было расспросить капитана, но потом передумал. Подробности решения принадлежат Колтейну. Этот человек ведёт вперёд армию, которая отказывается умирать. Мы за тридцать часов не отдали врагам ни одной жизни беженца. Пять тысяч солдат… плюют в лицо всем богам…
— Что ты знаешь о племенах, которые живут так близко от города? — спросил на ходу Сон.
— К Арэну они любви не испытывают, — ответил Дукер.
— Под властью Империи им хуже?
Историк хмыкнул, сообразив, к чему клонит капитан.
— Нет, лучше. Малазанская империя понимает, что такое окраины, знает нужды жителей степи — в конце концов, огромные территории Империи по-прежнему населены кочевниками, — и дань с них никогда не требуют заоблачную. Более того, за проход через племенные земли Империя платит регулярно и щедро. Колтейн это должен хорошо знать, капитан.
— Думаю, он знает — это меня нужно убеждать.
Дукер покосился на поток беженцев слева, пробежал глазами по рядам лиц — молодых и старых — под вечным маревом пыли. Несмотря на усталость, мысли Дукера помчались вперёд, и он почувствовал, что стоит на рубеже, за которым — это уже было ясно видно — лежит последняя, отчаянная игра Колтейна.