— Надо пожалеть старика, он принесет больше пользы в госпитале на Кавказе, — уговаривала она меня. [127]
Но Лялин сам не захотел никуда уезжать и настоял на том, чтоб его оставили в бригаде. Потом он сдружился с полковником Кольницким. Оба угрюмые, молчаливые, они очень подходили друг другу.
В эти дни весь медицинский персонал работал не покладая рук, без сна и отдыха.
Продовольственники тоже трудились изо всех сил. Днем не было и минуты передышки для того, чтобы накормить людей. Подвозить питание на огневые позиции можно было только с наступлением темноты.
К вечеру на командный пункт прибывает Будяков. Докладывает о состоянии тыла, о запасах. Даю ему указания, куда и что нужно доставить.
Военком Ехлаков и начальник политотдела Ищенко за ночь обошли все батальоны, поговорили с комиссарами, секретарями парторганизаций, политруками рот.
В штабе подвели итоги боевых действий за день. Бригада потеряла 30 человек убитыми и около 150 человек ранеными. Это, пожалуй, самый тяжелый день за все предыдущее время боевых действий бригады. Противник оставил на поле боя 200 трупов.
Наступило хмурое утро 19 декабря. В землянках — холод. Низко спустились свинцовые тучи и, гонимые ветром, кажется, цепляются за верхушки сосен на склонах гор. Как только туман стал рассеиваться, справа от нас за шоссейной дорогой, в районе селения Камары, послышался первый выстрел, а затем разрыв тяжелого снаряда. Следует обычная серия пристрелочных выстрелов.
— Начинается артиллерийский налет, надо ждать новых атак, — говорит начальник штаба Кернер.
— Да, Ласкин предупреждал, что с рассветом ожидается возобновление штурма, — подтверждаю я.
— Нужно определить, куда сегодня полезут фашисты, что они изберут объектом атаки?
— Неужели опять будут биться за часовню? — включился в разговор Ехлаков. — Бондаренко снова потребует самолеты.
Артиллерийский и минометный огонь нарастает. Наша землянка вздрагивает, с потолка сыплется земля.
— Где-то близко ложатся, — промолвил Кернер.
— Как бы близко ни ложились, а наша землянка в безопасности, — хвастливо замечает Таран. [128]
— Почему вы так уверены? — с некоторой иронией спрашивает Кернер.
— А потому, что мы — в мертвом пространстве. Надо полгоры снести, чтобы попасть в землянку КП. Вот если бы от Севастополя стреляли, то можно бы нас моментально накрыть.
Кернер взял циркуль и стал измерять на карте сечение горизонталей.
— Да, Таран прав. С любой артиллерийской и минометной позиции противника мы недоступны.
— Но нас могут ручными гранатами достать, — говорю я. — До противника — рукой подать.