Тем не менее, он ни о чем не жалел. Жалость сейчас недопустима!
Свирш дернулся. По его телу пробежала хорошо заметная волна. Уши большого слизняка раскрылись примерно наполовину. В такт этой волне лежащий на возвышении человек выгнулся, но тут же снова расслабился.
Странное дело. Насколько знал Сконев, обычно биосканирование проходит с полным внешнем спокойствием обеих сторон. Что же здесь не так?
Свирш снова дернулся, судорожно взмахнул руками. Его уши раскрылись полностью, став похожими на очень высокий зубчатый воротник. В горле Рома родился протяжный хрип. Мужчина высунул язык, словно его душили.
— Остановите его! — закричала Светлана Кривошей. Из ее глаз брызнули слезы.
— Нет! Никому ни с места! — рявкнул Сконев. — Нельзя прерывать процесс!
— Он же умирает! Вы что, не видите?! — девушка рванулась к бьющемуся в конвульсиях Александру, но Нил Джек перехватил ее. — Отпусти меня! — взвизгнула она и бессильно заметалась.
Со стороны казалось, будто свирша сейчас разорвет. Сконев не знал, как процесс сканирования затрагивает внутренние органы этого существа, но факт оставался фактом: под кожей свирша происходило безумное движение. Туго натянутая, она то обвисала, то выпячивалась, норовя треснуть.
Изначально редкие, теперь хрипы в горле Александра Рома рождались непрестанно. На губах мужчины появились хлопья белой пены. И вдруг он открыл глаза.
— Остановите его! — продолжала кричать Кривошей.
Джи'м Скиф выждал момент, лягнул держащего его Чарльза Бишопа под колено и опрометью бросился прочь. С глухим рыком десантник в падении достал его, опрокинул лицом вниз, прижал здоровым коленом к полу, завел руки за спину. Дезертир будто сошел с ума. Он брыкался, рычал, норовил извернуться. Даже тяжелому Бишопу понадобились все силы, чтобы удержать спятившего мужчину.
Чуть менее сложно приходилось Нилу Джеку. Светлана Кривошей кусалась и царапалась в его объятиях.
— Нет! — срывающимся голосом кричала она.
Крики, ругань, безумные хрипы – слились в невообразимую какофонию. Сконев и представить себе не мог подобных последствий обычной, в сущности, процедуры. Надо что‑то делать! Но что? Он взглянул на аллари.
— Что все это значит?! — спросил он, пытаясь перекричать наполнивший пещеру шум.
— Не знаю, — услышал он пугающий ответ.
Если уж аллари не знает, значит, действительно происходит нечто из ряда вон выходящее.
— Где остальные свирши?! — крикнул Константин. — Необходимо прервать процесс.
— Невозможно прервать.
Спокойствие аллари даже не раздражало, оно бесило. Сконев бросил бессильный взгляд на Александра Рома. Мужчину будто било электрическим током. Руки и ноги изгибались под немыслимыми углами. И только стоило Константину подумать, что так недолго и до перелома, раздался характерный влажный хруст. Левая рука сильно прогнулась в локте. Ткань темно–синего комбинезона порвалась, и в прорехе показался окровавленная округлость вывороченного сустава.