Для этого он стал собирать и чинить брошенные грузовые автомашины, подбирать опытных шоферов и механиков. Он мечтал раздобыть хотя бы пару танков «Т-70», которые хотя и уступали по боевым свойствам немецким, но все же делали бы такую группу более мощной в огневом отношении.
Но комдив не захотел разобраться, зачем ему машины.
- Не трофеи же я собираюсь на этих машинах возить, товарищ полковник, - ответил Канашов.
А когда рассказал о своем замысле - создать подвижную группу, Русачев рассмеялся:
- Ты, может, быть, хотел бы весь полк посадить на машины? Хороша идея! Это, брат, пустая фантазия, а ты выполняй приказ.
- Поэтому и не поспеваем, товарищ полковник, что немцы на танках, а мы пехом. Мы получаем приказ занимать оборону, а они уже обошли нас - и вперед. Это, конечно, не наша вина, а всеобщая беда. Но будь в каждом полку по такому подвижному отряду, мы легче бы отрывались от противника и потерь было бы меньше…
- Ну, ты, я вижу, сел на своего конька… И настырный же ты мужик, Канашов. Говорю тебе: запрещаю!… Какие там отряды, когда и без того в автобате машин раз-два - и обчелся. Сам же будешь на горло наступать: дай тебе патронов, снарядов. А на чем возить?
Канашов сдал несколько машин. Русачев послал к нему командира проверить. И тот обнаружил машины. Разгневанный комдив решил поехать сам.
В тот же день в дивизию прибыл новый комиссар и начальник политотдела Поморцев вместо тяжело раненного комиссара Коврыгина. Новый комиссар был небольшого роста, плотный, быстрый, ловкий. Говорил он с внезапными перерывами, слегка заикаясь, - результат контузии на финском фронте. У него были мягкие светло-карие смеющиеся глаза, широкие кустистые брови и узкий с горбинкой нос.
Русачев настороженно отнесся к новому комиссару. «С Коврыгиным мы нашли общий язык. А каков этот будет?»
Знакомясь с Поморцевым, Русачев держался важно, чаще обычного хмурил брови и говорил густым баском. Новый комиссар представился:
- Поморцев Константин Васильевич…
Русачев назвал только фамилию. Однако сразу же после этого краткого знакомства, в котором еще чувствовалась официальная натянутость, ибо Русачев старался создать у комиссара мнение о своей неприступности и строгости, Поморцев неожиданно разрушил все искусственные перегородки их отношений.
- Прошу извинения, товарищ полковник, но мне так хочется есть, что аж кишки трещат, - заулыбался он, похлопывая себя по подтянутому животу. - Пойдемте позавтракаем вместе. В штабе фронта, пока там мотался, получая назначение, забыл взять талоны, а в дорогу собирался - не захотел возиться с пайком. Думал, тут рукой подать, час езды, а под бомбежками проехали все четыре. - И Поморцев так просто, по-товарищески взял Русачева под локоть, что с комдива моментально слетел весь остаток важности.