Толю инструктировал Становский, он запретил действовать. Только наблюдение, еще раз наблюдение…
Надя, получив такой приказ, рассыпала своих девушек вдоль Симферопольского шоссе. Девушки докладывали: столько-то танков прошло, столько-то прошагало солдат.
Толя запоминал все эти сведения и приходил в горы. Он думал, что приносил данные, без которых воевать нельзя. Да, информация была очень ценной. Однако куда с ней податься? Прямой связи с фронтом не было. Сведения поступали к нам, а мы пересылали их в штаб Мокроусова. На это уходила неделя…
Снова Толя Серебряков спускался в город, снова встречался с Надей, и снова все начиналось так, как начиналось раньше.
Отрядный разведчик Миша Горемыкин таким же образом ходил в Кореиз, в домик своего отца, который по явному недосмотру был определен как явочная квартира: место встречи подпольщиков с представителями отряда.
В Кореизе от мала до велика знали, что Миша ушел к партизанам.
И вот парня посылают на связь к собственному отцу.
Какая уж тут тайна, когда кореизские пацаны, случайно заметив Михаила, начинали горланить:
- Миша-партизан! Миша-партизан!
Миша идет на очередную связь с отцом. Он парень дисциплинированный, смелый. Куда как смелый! Когда неожиданно столкнулся в лесном доме «Холодная Балка» со здоровенным фашистом, то не растерялся, отбил пистолет, направленный на него, свалил немца ударом ноги и пристрелил. Второй фашист пустил было по нему очередь, но поторопился. Миша вывернулся, исчез. Пока фашист соображал, куда делся партизан, Миша выстрелил ему в голову.
Сумерки. Миша осторожно наблюдает за родным домиком, приземистым, крытым красной черепицей, замшелой от времени.
Но почему нет условного знака?
Вдруг увидел на соседнем дворе мальчишку, позвал.
Парнишка ахнул:
- Уходи! Твоих арестовали. И батю, и маму, и сеструху…
Двое суток Миша добирался до лагеря и пришел постаревший на десять лет.
Насильно согнали народ на ялтинскую набережную, в крытой машине привезли семью Горемыкиных и публично повесили. Мужчина, женщина и четырнадцатилетняя девочка качались на морском ветру не одни сутки.
Через страшные пытки прошла Надюша. В подвале гестапо она держалась мужественно, выгораживала подруг и сумела кое-кого спасти.
На смерть пошла смело. Они никого не предала, никаких секретов не выдала, а знала много. В ее руках были адреса тех, кто остался на подпольной работе…
Есть в Ялте люди, которые до сих пор не знают, что жизнью своей обязаны Наде Лисановой, восемнадцатилетней девушке, погибшей, но не проронившей ни слова…
Они добровольно остались в городе. Им сказано было: ждите сигнала, к вам придет наш человек и скажет, что делать.