«Почему эсэсовец, а не армейский офицер?» — удивился Дениц.
— Здравствуйте, майор, — сказал он Мунду, подчёркивая его армейский, а не эсэсовский чин.
Ну конечно, Гиммлер, став командующим группой армий «Висла», всюду расставил своих людей. «Не хватает только, чтобы их назначали командирами дивизий», — подумал Дениц.
Тёмные брови штурмбанфюрера, чем-то похожие на мохнатых гусениц, время от времени сдвигались к переносице. Брови-гусеницы и тяжёлый подбородок придавали лицу Мунда тяжеловесность, и вообще оно чем-то напоминало стиснутый кулак, поросший тёмными волосами.
— Как дела в Шведте?
— Много предателей. Наш лозунг: «Не возиться!» Мы вздёргиваем этих негодяев.
— Да, я вижу, — сказал Дениц, потому что действительно в этот момент увидел у здания ратуши, вблизи дороги, висящий на дереве труп человека в штатском платье и щитом на груди, на котором было что-то написано.
— Кто это? — спросил Дениц, не выражая в голосе удивления.
— На щите написано, — пояснил Мунд: — «Я, Курт Флетчер, повешен за то, что бросил свой город в беде». Это бургомистр города Кёнигсберга в округе Неймарк. Мы повесили его в Шведте для наглядного примера всем, кто захочет бежать.
— Так, что ещё? — спросил Дениц. Он хотел узнать, какие меры приняты для обороны города, но Мунд понял его по-своему:
— Если бы вы, господин гроссадмирал, имели время пройти по городу, вы бы увидели и других предателей.
— Население эвакуировано?
— Да, но всех мужчин, способных носить оружие, мы взяли в фольксштурм, остальных на рытьё траншей. Лёд на Одере взорвали, а мосты на плотинах подготовлены к взрыву.
— Что ж, неплохо, фюрер, я думаю, останется доволен. Геринг был у вас? — спросил Дениц, вспомнив усмешку Гитлера, когда речь зашла о рейхсмаршале и его замке.
— Неделю назад, осмотрел город и свой замок.
— Он уже эвакуировал свои сокровища? — иронически осведомился Дениц.
Он-то хорошо знал Германа и Эмми Геринг, семейку, пожалуй, самых грандиозных воров во всей империи. Особой их страстью было искусство. Геринг как-то сам сказал Деницу, что свою картинную галерею в Каринхалле он поставит в один ряд с Лувром, Британским музеем и Эрмитажем. О том, как он это сделает, Геринг не распространялся.
Но увы! Каринхалл находился на расстоянии выстрела из дальнобойного орудия.
«Интересно, куда сейчас перевезёт свои картины Герман?» — подумал Дениц, но спросил о другом:
— Рейхсмаршал посетил линию фронта?
— Да, и выступил перед солдатами. Я слышал, — добавил Мунд, — как потом солдаты говорили: «Раз уж такие высокопоставленные лица приходят к нам, то этот участок действительно очень серьёзный».