Я помнил, что улица, где располагался дом и квартира Пала Фридриха, идет от Дуная, то есть лежит буквально в паре шагов от дома, где проживал Лукач. Вот только отыскать ее мне никак не удавалось. Уже в третий раз после двух неудачных попыток я пытался разобраться в лабиринте улочек, каждый раз оказываясь на берегу Дуная, укутанный в плащ и преследуемый отнюдь не радостными мыслями о грядущем, которые изгонял, прислонившись к серому парапету набережной.
Я уже стал подумывать, уж не утопиться ли мне. И по мере того как перспектива отыскания нужной улицы таяла, вся моя затея, которую я еще утром возвысил в своем воображении до уровня беспримерной акции по спасению жизни, стала казаться мне ужасно комичной, поскольку втуне я вопреки здравому смыслу надеялся рассмотреть себя же самого с иной точки зрения. Все за и против, все эти метания то вперед, то снова вспять, грозившие разорвать меня на части, надлежало рассматривать в иной перспективе, лишь так можно было отыскать объяснение.
Кое-кто отправлялся ради обретения крохотного участка своей души в Индию, я же поехал в Будапешт и встретил там исполнительницу, будоражащая или, наоборот, умиротворяющая натура которой, как мне думалось, могла бы помочь мне расставить акценты внутренних самоограничений. И вот теперь, прислонившись к холодному камню и уставившись в черные воды, которые, покойно журча, бежали внизу, я заключил, что добился как раз обратного: я в известной степени вновь возвратился к своему прежнему «я» и поражался, с каким же малодушием и безволием я подвергал анализу последствия того, что мне предстояло, пока это предстоящее не рассыпалось на множество деталей, вдруг показавшихся мне до ужаса ошибочными, убогими и аморальными, и я уже был готов сломя голову бежать в свою казарму-общагу ради того, чтобы в привычном кругу продолжить дискуссию о связи музыки с общественными условиями.
И все же я жаждал предпринять еще одну попытку. Было начало одиннадцатого, стало быть, если аплодисменты не затянутся до неприличия, через час Мария появится. А до тех пор мне предстояло протопить наше временное жилище и приготовить поесть, создав, таким образом, все условия для того, что ныне воспринималось мною как тяжкое бремя, как нечто недопустимое, как проявление моральной беспечности. Мысль об издержках, связанных с наймом этого воскресного жилища, вызывала досаду, и еще большую досаду вызывало то, что я наговорил Марии в попытке убедить ее провести нынешние выходные вместе.