– Вчера я послал ему записку, где все подробно описал, – улыбнувшись, проговорил Ван-Ин.
– Что?! – вскричала Ханнелоре.
– Я написал ему, что Френкель, возможно, является главным свидетелем. Сколько еще он собирается скрывать от всех информацию об этом человеке?
– Но ты мог бы сам связаться с голландской полицией. Зачем было делать это через Крейтенса? – удивилась Ханнелоре.
– Я уже связался с ними, дорогая, но Крейтенс ничего об этом не знает, – сказал Ван-Ин.
Ханнелоре положила голову ему на плечо. Горячий шоколад почему-то совершенно ее не согрел.
– Остерегайся Крейтенса, – предупредила его Ханнелоре, – он очень опасный человек.
– Мне на него наплевать. Пусть хоть сам себя трахнет в задницу. Меня гораздо больше беспокоит мэр.
И Ван-Ин рассказал ей о своей тайной встрече с мэром.
– Террористы никогда не посылают анонимных писем. Это не их стиль. Они либо сразу же берут на себя ответственность за теракт, либо молчат и ни в чем не признаются. А посылать анонимные письма им совершенно ни к чему.
– Ты неисправим, Питер. Времена Дон Кихота давно прошли. Пора бы это тебе понять, – тяжело вздохнув, сказала Ханнелоре.
Ван-Ин сунул руку Ханнелоре под платье. Она вздрогнула. Рука его была очень холодной.
– И почему ты влюбилась в такого неисправимого идеалиста, как я? – без тени улыбки спросил он.
– Я постоянно задаю себе этот вопрос, Питер Ван-Ин. Наверное, мне нравятся своенравные рыцари.
Он нежно погладил ее по спине.
– Я просто не могу сидеть сложа руки, Ханне. Все это очень серьезно. В мире творится нечто невообразимое. Но все делают вид, что этого не замечают. Всех волнует только собственное благополучие. И ничего больше. Я пытался стать таким же, как они… Вписаться в это долбаное общество… Но…
– Не нужно извиняться, Питер. Ты такой, какой есть. Это я должна перед тобой извиниться. Я никогда не сомневалась в твоих хороших качествах и честных намерениях.
Шум ветра за окном и потрескивание поленьев в камине создавали в комнате необыкновенно уютную атмосферу.
– Спасибо тебе, Ханне. Ты единственный человек, который способен меня понять, – расчувствовавшись, проговорил Ван-Ин.
Внезапно Ван-Ин заплакал. Ханнелоре погладила его по голове, словно несправедливо обиженного ребенка. Слезы Ван-Ина капали на платье Ханнелоре, и очень скоро оно стало мокрым. Только теперь она поняла, как сильно Ван-Ин любит ее и как она ему нужна. Без нее он просто пропадет, не выживет в этой жизни. Большой ребенок, которому нужно к кому-нибудь прижаться и рассказать о своих обидах.
И в этот момент Ханнелоре поняла, что и она до безумия любит его и что без него ее жизнь невозможна.