– Что ты немного, – запротестовал Версавел. – Что касается меня, то я совершенно нормален.
Ван-Ин ничего ему не ответил и пытливо взглянул на наблюдавших за ними коллег.
– Неужели непонятно, мы готовимся к карнавалу, – объяснил Ван-Ин. – Если вы не уйдете отсюда через десять секунд, вам придется принять участие в обязательных уроках танцев.
Словно по мановению волшебной палочки, любопытные исчезли. Ван-Ин расхохотался, ужасно довольный собой.
– Кажется, у тебя сегодня отличное настроение, комиссар, – заметил Версавел, разглаживая рубашку, сбившуюся во время танца, и поправляя галстук.
– Просто вчера у меня был хороший день, – сказал Ван-Ин. – А еще я подумал, что у нас с тобой очень интересная работа.
– Неужели Вероника опять оказала тебе услугу? – с подчеркнутым неодобрением спросил Версавел.
Ван-Ин поежился. Он знал, что сержант ради Ханнелоре готов на все.
– Полчаса назад Вероника спрашивала о тебе. Она хочет, чтобы ты к ней зашел, – раздраженно сообщил Версавел. – Она еще вчера хотела тебе что-то сказать.
Версавел не понимал, как Ван-Ин может изменять такой шикарной женщине, как Ханнелоре, с какой-то дешевой шлюхой.
– Кажется, ты хотел мне что-то сказать, сержант? – насмешливо поинтересовался Ван-Ин.
– А ты уверен, что хочешь это услышать, комиссар? – спросил Версавел.
– Человек слаб и порой не может сдержать зов плоти, Гвидо. Впрочем, не мне тебе об этом говорить, – сказал Ван-Ин. – Надеюсь, в кофеварке есть кофе?
– Я сварил кофе еще в восемь утра, – ответил Версавел. – Мы должны зайти к ней сегодня же, – сообщил он, нервно взглянув на часы, и налил своему боссу кофе.
– Прекрасно, – одобрил Ван-Ин. – Только не забудь ключи от ее пояса целомудрия.
Версавел протянул своему боссу кофе, сел за письменный стол и задумался. Впервые за последние две недели Ван-Ин пребывал в хорошем настроении. Депрессии у комиссара случались так же часто, как дожди в Англии.
– Как прошло вчерашнее заседание у мэра? – нарушил молчание Версавел.
Ван-Ин равнодушно пожал плечами. Вчерашнее заседание его совершенно не волновало. Сейчас он мог думать только о Веронике. При одном воспоминании о ней его охватывало желание. Он ничего не мог с собой поделать. Его плоть реагировала на Веронику, как младенец на полную молока материнскую грудь.
– Они все ужасно напуганы и готовы объявить чрезвычайное положение, – с усмешкой сообщил комиссар. – А какие новости у тебя? Ты опросил свидетелей? Узнал что-нибудь интересное?
Версавел капризно надул губы.
– Тебе прочитать отчеты об опросе свидетелей? – обиженно спросил он. Тон его не предвещал ничего хорошего.