Казасси просил Вельяминова принять меры «пресечения с целью разобщения опасной связи указанных выше лиц» и донести по своей инстанции военному министру о принятых мерах пресечения.
Вельяминов, получив рапорт полицмейстера, задумался. Он глубоко уважал доктора Майера за глубокое знание медицины, светлый ум, передовые взгляды. Ценил он и Бестужева: несмотря на то, что последний был «государственным преступником», представил его к производству в прапорщики «за отличия в храбрости, сообразительности в сражениях, умение вдохновить личным примером и повести за собой нижних чинов на победу».
Вельяминов понял, что этих лучших людей надо было спасать. По приказу Вельяминова Бестужев был переведен в Тифлис, в распоряжение барона Розена, который просил накануне отобрать из войск Линии самых храбрых, сообразительных офицеров для назначения в гарнизоны на побережье Черного моря, где стало за последнее время неспокойно. Вельяминов удалил из Пятигорска и своего доктора — пока временно, на зиму, в Темнолесскую крепость, подальше от голубых мундиров и донес по своей инстанции «о мерах пресечения».
Как потом стало известно, Бестужев прожил в Тифлисе до февраля 1837 года. У князя Чавчавадзе, куда он пришел проститься перед отъездом, Александр Александрович увидел всю семью в трауре. Сам князь был бледен, молчал, дочери его были бледны и чем-то расстроены.
— Что случилось?—тревожно спросил Бестужев.
— Погиб Пушкин от раны на дуэли,— дрогнувшим голосом ответила Нина Александровна.
С поникшей головой Бестужев поднялся к монастырю на горе Мтацминда, где в каменном гроте была могила его друга. Войдя в грот, он увидел на постаменте бронзовую фигуру коленопреклоненной скорбящей женщины, а ниже на камне с одной стороны высеченную надпись «Здесь покоится прах Грибоедова», с другой — «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской. Но для
чего тебя пережила любовь моя? Незабвенному его Нина».
Бестужев заказал в монастыре панихиду о трагически погибших друзьях Грибоедове и Пушкине, и когда служитель басовито пропел «За убиенных Александра и Александра», спазм перехватил горло. «Теперь очередь за третьим Александром»,— подумал Бестужев с горечью.
Ночь он провел у своего приятеля, переводчика штаба Особого Кавказского корпуса, молодого азербайджанского поэта Мирзы Фатали Ахундова. Ахундов, тоже узнавший о гибели Пушкина, в эту ночь не ложился: на родном языке он писал элегию на смерть великого русского поэта.
Бестужев попросил написать Ахундова. русский подстрочник к стихотворению. Александр Александрович перевел элегию на русский язык и посоветовал Мирзе Фатали отправить ее в издательство, в Россию...