Пообедав, Михаил Юрьевич, опираясь на посошок, сделанный Андреем Ивановичем, спустился к Николаевской купальне, принял там ванну. К вечеру пошел на то место, где когда-то стоял дом Хастатовых. Теперь здесь плотники расчищали площадку под каменное здание новых ванн.
Лермонтов постоял, с грустью вспоминая о своих вылазках с Акимом Хастатовым. Много воды утекло
с тех пор. Аким давно уже окончил Николаевское кавалерийское училище, служил прапорщиком лейб-гвардии Семеновского полка, награжден орденами за храбрость в польском походе и теперь служит адъютантом начальника Кавказской линии генерала Петрова.
Поэт посмотрел на скалу, где когда-то стоял сторожевой пост и ночью протяжно перекликались часовые: «Слушай...» Теперь здесь высилась на восьми колоннах Эолова арфа, откуда любители видов наводили телескоп на Эльбрус.
Ниже Эоловой арфы в скале был выдолблен грот. Лермонтов по дорожке поднялся к нему, посидел на каменной скамейке, отсюда открывался вид на Елизаветинский источник и палаточную галерею рядом с ним.
Михаил Юрьевич спустился к бульвару. Напротив Николаевской купальни, около грота Дианы, толпился народ, с интересом рассматривая что-то черное, стоящее у правой колонны. Поэт подошел к гроту и увидел, что это чугунная плита с надписью о восхождении на Эльбрус. До позднего вечера на бульваре играл полковой оркестр. В Емануелевском парке афиши приглашали на концерт и театральные представления.
На другой день Лермонтов пошел с дядькой к портному: надо было сшить недавно введенную форму Нижегородского драгунского полка: эффектный мундир с красным воротником и темно-зеленой выпушкой.
— Зачем, ваша милость, заказывать, у меня готовый есть,— сказал лысый, в очках портной, услужливо подавая мундир нового образца.
— А если не подойдет?—усомнился Михаил Юрьевич.
— Подойдет, господин корнет. У нас глаз наметан. Вы только вошли, а я сразу определил, каков нужен вам размер. И .по ширине плеч, и по талии. Надевайте, нигде не будет жать или морщиться,— расхваливал товар мастер.
Лермонтов надел мундир и оглядел себя в зеркале. Действительно, мундир сидел изящно, подчеркивая ширину плеч и тонкую талию, скрывая легкую сутуловатость.
Лермонтов велел Андрею Ивановичу унести домой мундир, а в новом вышел на бульвар. Остановился перед небольшим домом с вывеской «Депо различных галантерейных, косметических и восточных товаров. Никита Челахов». В витрине были выставлены модные шляпы, французские вина, коробки с турецким табаком, персидские ковры, книги и журналы.
Михаил Юрьевич вошел. За прилавком стоял средних лет армянин с темным лицом и крохотными усиками.