Чайковский ожидал,-что Павлов заупрямится, начнет гнуть свою линию. Но тот, видимо, понял, что неповиновение солдат рабочей команды вызвано не только тяжкими условиями труда, но и другими причинами внутригарнизонного порядка, и если об этом узнает командующий, то не погладит по голове и коменданта, примирительно ответил:
— Насчет питания — можно, подсобное хозяйство есть, хотя на дополнительный паек из него кабардинцы не могут претендовать, так как не сеяли, не пахали, за скотом не ухаживали. Насчет обмундирования — выдам по паре нового, хотя лишних сверх штатного расписания комплектов одежды фактически нет. А Серебряков пусть отсидит на гауптвахте неделю. Кто-то должен понести наказание за бунт, в назидание остальным, чтобы неповадно было проявлять непокорность. Служба есть служба. А потом я найду способ отправить Серебрякова в полк, горлопаны мне не нужны.
Поручик Истомин предостерегающе поднял руку.
— Господин майор, Серебрякова ни в коем случае нельзя убирать из команды. Он самый смышленый, все умеет делать — и каменные, и плотницкие, и столярные работы. Архитекторы не нарадуются его сноровке. Говорят, настоящий талант.
Павлов огорченно махнул рукой:
— А-а, делайте, как вам заблагорассудится, но чтоб этот Серебряков рта больше не разевал. Отвечать вам Придется, господин поручик..,
Возвращаясь на Горячие Воды, Чайковский думал о Матвее Серебрякове: «Солдатскому сыну уготована судьба та же, что и отцу. Отслужит он положенный срок, займется хозяйством... Нет, Матвей, пожалуй, пойдет по другой дороге, станет строителем — мастеровой человек, руки у него золотые. Работы на его век хватит...»
Постройка ресторации совпала с началом переезда штаба и губернских учреждений из Георгиевска в Ставрополь. Отставные солдаты, офицерские вдовы, извозчики, лекари и мелкие торговцы, жившие за счет обслуживания военных и гражданских чинов, потеряв заработок, тоже стали разбирать свои дома в Георгиевске и переезжать в ближайшие города и поселения. Основной поток хлынул на Горячие Воды: климат здоровый, землю под усадьбы отводят без задержки, место перспективное— курортное. Только за один двадцать четвертый год на Воды переселилось более сорока семей георгиевцев. Когда-то самый многолюдный на Северном Кавказе губернский город таял на глазах, а у подножия Машука вырастал другой поселок.
По примеру георгиевцев начали перевозить свои домишки на Горячие Воды и отставные солдаты Констан-тиногорки: к двадцать пятому году западнее стен крепости не осталось ни одной усадьбы, будто и не существовала тут первая на Подкумке Солдатская слободка. Да и сама крепость постепенно хирела: ничего не строили, а старое приходило в негодность.