К накрытому темно-красным сукном столу юнг вызывали по алфавиту.
— Я, сын трудового народа... — взяв со стола текст присяги, четко читает Боря Батанов.
Вроде бы ничего страшного: читаешь текст присяги, ставишь свою подпись — и все. Но почему я так волнуюсь? Отчего так бьется сердце? Присяга... Совсем недавно, наверное, вот так же давала клятву на верность Родине, своему народу моя землячка докторша Анастасия Мелентьева, а сейчас ее уже нет в живых, пала смертью храбрых в борьбе с врагом.
В торжественной тишине подходят к столу Вадик Василевский, Витя Кожихов, Игорь Лисин...
— Я всегда готов по приказу Рабоче-Крестьянского правительства выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик...
Подошла и моя очередь. Услышав свою фамилию и коротко ответив: «Есть!», подхожу к столу. Как я прочел этот документ, как расписался, по-моему, я и тогда не помнил, не то что сейчас.
— Военная присяга зовет вас с честью и достоинством выполнять почетный долг воина. Будьте всегда верны: своей клятве! Овладевайте военным делом настоя-щим образом, как завещал великий Ленин, защищайте свою Родину до последнего вздоха! Доброй вам службы, товарищи юнги! — сказал нам на прощание начальник школы.
Именно «на прощание», ибо капитан 3-го ранга Николай Иванович Иванов, тяготясь своей «мирной» должностью, добился, как мы узнали, перевода на действующую Беломорскую военную флотилию.
В этот день я был так взволнован, что долго не мог успокоиться. А когда все же справился со своим, доселе небывалым, состоянием, захотелось, как говорится, излить душу на бумаге. Решил завести дневник. Вечером, перед отбоем, в нем появилась первая запись.
*17 августа 1942 года.
Сегодня у меня день особенный. Вместе со своими товарищами принял военную присягу. Все было так торжественно, что даже мурашки по коже пробегали, точь-в-точь, как в тот день, когда перед строем зачитывали суровый приказ наркома обороны, смысл которого — «Ни шагу назад! Стоять насмерть!» Наверное, эти два дня я запомню на всю жизнь.
Служу на флоте уже два месяца, а по-настоящему военным стал только сегодня. Постараюсь служить честно, ведь я комсомолец-доброволец. Это ко многому обязывает».
Дальнейший рассказ о службе прикамских мальчишек в самой молодой по возрасту воинской части времен
Отечественной войны я буду вести с учетом записей в этом дневнике, судьба которого, как и юнг, тоже не совсем обычна. Чтобы внести ясность, познакомлю читателя с его последней записью, относящейся к 29 августа 1943 года:
«Дали клятву Родине. (Речь идет не о принятии военной присяги, а о клятве, какие в годы войны давали ■советские воины, идя в очередной бой с врагом. — Акт.) Поклялись, придя на флот, бить врага до полной победы. Ни в годы войны, ни в мирное время не позорить чести воспитавшей нас Школы юнг. Уверен, клятва будет выполнена. А еще... Еще нас предупредили о бдительноеги. •Запрещено брать с собой всякие записи, конспекты... Жаль. Как же быть с дневником? Спрятать, что