Она вздыхала и, поднимая высоко руку, поправляла платок, сбивавшийся на лоб. Путаясь в нахлынувших мыслях, она принималась еще энергичнее месить мягкое, податливое тесто, захватывая его из-под самого дна.
Она ставила Устина на место Митяя, и порой краска стыда охватывала все'ее лицо. Словно обжегшись, она инстинктивно отдергивала руку от дежи и, распрямив спину, с тоской смотрела в окно. Понимая всю нелепость приходивших мыслей, она отгоняла их, но они настойчиво ее преследовали... Время шло тягуче, медленно, и уже с досадой она шептала:
— Ах, Митяй, да куда же он запропастился!
И вдруг пришел Устин. Он смело открыл дверь. Раздевшись, непринужденно сел, пуская в потолок синие кольца дыма.
— Не ожидала, Наташа, а я...
Наталья вздрогнула, откинула назад голову и, прикусив нижнюю губу, закрыла глаза. По щекам бежали крупные слезы.
— Не-ет, — вымолвила она и, опустив голову, выбежала в горницу.
Устин смутился.
— Наташа! — позвал он.
Наташа не ответила. В хате стояла тишина. Устин поднялся, прошелся, накинул шинель. Наталья вернулась в горницу и, взглянув на него, сказала:
— Куда же ты?.. Поси-ди-и! — В голосе ее было удивление, сдерживаемое раздражение и просьба.
— А где же Митяй? — спросил Устин.
— Сейчас придет.
От приподнятого настроения и развязности Устина не осталось и следа. Он сел, но раздеваться не стал, следя за каждым движением Наташи. Наталья подошла к рукомойнику, вымыла руки и смочила раскрасневшееся лицо с немного припухшими веками. В ее взгляде была спокойная строгость. Когда Наталья привела себя в порядок, Устин, стараясь придать голосу возможно спокойный тон, спросил:
— Ну, расскажи, Наташа, как живешь-можешь?
— Живу, — неопределенно пожала она плечами и, скупо улыбнувшись, вздохнула: — Живу, как велят...
— С Митяем ладишь?
— Лажу... Как не будешь ладить?
— Любишь его? ..
— Муж он мне, — уклончиво ответила она.
Разговор иссяк, и, чтобы не молчать, Устин, словно
про себя, сказал:
— Да куда же это Митяй пропал? Давеча его видели на улице.
— А он тебе очень нужен?.— грустно спросила Наталья и села против Устина, облокотившись на стол.
— Наташа... — потупился Устин, — что ты... смеешься?
— Я?! — сказала с укором Наталья. — Нет... Нет же. Сердцу моему тяжко. С Митяем ты еще навидаешься. А со мной? .. Разве у тебя и слова сказать мне не сыщется? Сколько прошло с того времени...
Устин, словно завороженный, смотрел на Наташу, в ее теплые глаза. Сколько искренности было в том, что она говорила.
— Я ждала, Устюша... а ты хоть бы одно ласковое словечко... — заговорила она с обидой.