— Не скажите, реб Лейзер-Волф, не скажите! Девица — это не вдова…
— Ну, конечно, — отвечает он. — Девица — это девица, а не вдова… Но потому-то и надо заранее обо всем условиться. Тут, понимаете, и платья, и то да се, и всякая дребедень… А пока давайте, реб Тевье, пропустим по маленькой, или не надо?
— Почему же нет? — говорю я. — Одно другому не помеха. Как говорится: человек — человеком, а вино — вином. Есть у нас в Талмуде такое изречение…
И пошел сыпать изречениями якобы из Талмуда… Одно, другое, все, что на ум взбредет: стихи из «Песни Песней»>{33}, из «Сказания на пасху»…
Словом, хлебнули мы горькой влаги, выпили честь честью, по завету божьему. Тем временем курносая притащила самовар, и мы приготовили себе по стаканчику пунша. Беседуем по-приятельски, обмениваемся пожеланиями, калякаем насчет свадьбы, толкуем о том, о сем и опять-таки о свадьбе.
— Да знаете ли вы, реб Лейзер-Волф, — говорю я, — что это за брильянт?
— Знаю, — отвечает он, — поверьте мне, что знаю. Если бы не знал, и говорить не стал бы.
А говорим мы оба разом. Я крину:
— Брильянт! Алмаз! Сумеете ли вы ее ценить? Мясника в себе попридержите…
А он:
— Не беспокойтесь, реб Тевье! То, что она у меня по будням кушать будет, она у вас и по праздникам не едала…
— Чепуха! — говорю я. — Подумаешь, какое дело — еда! И богачи червонцев не глотают, и бедняки камней не грызут. Человек вы простоватый, сумеете ли вы ее ценить! Как она печет! Как рыбу готовит, реб Лейзер-Волф! Попробовать ее рыбу, — да ведь этого удостоиться надо…
А он:
— Вы, реб Тевье, извините, уже выдохлись. Людей не знаете, реб Тевье, меня не знаете…
А я — свое:
— На одну чашу весов — золото, на другую — Цейтл. Уверяю вас, реб Лейзер-Волф, будь у вас хоть двести тысяч, все равно вы и подметки ее не стоите…
А он опять:
— Поверьте мне, реб Тевье, вы — большой дурень, хоть вы и старше меня…
В общем, горланили мы таким манером, надо полагать, довольно долго, и оба были здорово навеселе, потому что, когда я заявился домой, было уже довольно поздно и ноги меня плохо слушались… Жена моя, дай ей бог здоровья, сразу же почуяла, что я «под мухой», и отчитала меня по заслугам.
— Тише, Голда, не сердись! — говорю я, ног не чуя под собой от радости. — Не кричи, душа моя, нас поздравить можно!
— Поздравить? С чем бы это? — отвечает она. — Проморгал бурую корову, продал ее Лейзер-Волфу?
— Хуже того, — говорю.
— Выменял на другую? Обманул Лейзер-Волфа? Некому его, беднягу, пожалеть…
— Еще хуже!
— Да говори же, — кричит она, — по-человечески! Смотри пожалуйста, слова из него не вытянешь!