Жемчужный расправил усы, соглашаясь, слушая инженера.
Тот, прищурив глаза, продолжал:
— По всей видимости, придется расширить водоем. Урал перекрыть плотиной, поставить крепкие дамбы, электростанцию. При каждом металлургическом заводе обязателен пруд. Его мы устроим вон там, в низине!
Жемчужный повернул голову в сторону станицы Магнитной.
— Это что же? Затопить Магнитную?!
— Придется. Но не всю. Всех из низины переселим наверх.
— М-да-а… А горы, железа то есть, насколько хватит?
Старичок засмеялся:
— На внуков и правнуков останется. Тут не только рудная гора эта, а и те, что рядом с нею.
Жемчужный нагнулся, погладил ладонью какой-то крутолобый камень.
— Да-а… Гора — кормилица. Верно, профессор?
— Это вы точно угадали. Гора будет кормить завод, а завод — город. Постойте, что это там?!
Со стороны могильников раздались шум и крики, словно там начиналась драка. Несколько красноармейцев и геодезистов в черных тужурках окружили двух всадников и махали на них руками, что-то доказывая. Над ними вскидывались морды лошадей — ржали в небо. Потом всадники отделились ото всех и поскакали к гранитной площадке.
Жемчужный и старичок-инженер спустились вниз.
На мохнатых лошадках восседали два татарина: старый, чуть сгорбленный, с белым облачком бороды на морщинистом лице, в бешмете и черной шапочке, и молодой — с коричневым сухим лицом, с гневно постреливающими миндалинами глаз, в поддевочке, с ружьем.
Он все дергал за уздечку, стучал сапожками в бока лошадки, словно понуждал ее встать на дыбки или погарцевать, кричал, показывая плеткой в сторону могильников, звонко бросал в воздух татарские ругательства.
Жемчужный поднял руку, поздоровался:
— Исан ме сез! Здравствуйте, джигиты!
Молодой джигит осекся. Старый — с улыбкой закивал и приложил руку к сердцу.
— Здраст, ипташ. Ты товарищ красна командир?
— Я, отец. Что случилось? Почему материтесь?
Из белого облачка бороды посыпалась русская речь вперемежку с татарской.
— Ай-яй-яй! Твой земля — мой земля! Верно? Твой могила — мой могила! Верно?
— Нет, не верно. Ты живой — я живой. Верно? — неумело пошутил Жемчужный.
Старый татарин обидчиво умолк, потом с достоинством поднял голову.
— Твой красна армий нехорошо, некрасиво исделит. Над мой народ надсмешки, обижаит. Зачим твой красна армий мой могила разрушал?! Миня тоже твой могила будит рушить. Куда годится?! Верно?
Жемчужный задвигал скулами, потемнел лицом, осматривая бойцов отряда.
— Верно, отец!
Белобрысый парень из геодезистов подошел к Жемчужному и доложил:
— На кладбище навалены горы чистой железной руды, мы разобрали одну стенку…