– У нее белокровие, – бесцветным голосом сообщил Свэрт и снова замолчал.
– И что? – не понял Змей.
– Ты не знаешь, что это такое? – удивился целитель.
– Нет.
– Ну-у… – издалека начал маг-лекарь, – общепризнанной этиологии заболевания не существует…
– Свэрт! – перебил его Гистас. – Не надо. Я понимаю, что ты пытаешься смягчить, но, – не надо. Говори все, как есть, по-простому. – Он сцепил руки в замок и затравленно взглянул на мага. – Что с Делией!? – вырвался у него крик души.
– По-простому, так по-простому… – вздохнул маг. – Никто не знает, от чего начинается белокровие. Просто однажды вечером человек, как обычно, ложится спать, а утром не просыпается, а его кровь начинает белеть с каждым днем, пока не становится совершенно белой… как вот этот платок. – Он продемонстрировал Змею платок, который снова вытащил из кармана. – Спасения от белокровия нет. – Свэрт помолчал некоторое время, а потом прибавил: – Наука и магия здесь бессильны… Мне очень жаль.
Все то время, пока он говорил, Гистас смотрел на него взглядом побитой собаки, которая не понимает, за что хозяин на нее сердится. Но, как только маг закончил, глаза Змея заледенели и в них вспыхнул опасный огонек, хорошо известный всем его подчиненным и врагам.
– Тебе жаль… – не выговорил, а фактически прошипел он. – Делия умрет, а тебе жаль! – с яростью, клокочущей в голосе, повторил Гистас. Для него слова мага были так же оскорбительны, как для японца-хибакуси: "Мне жаль, что на Хиросиму сбросили атомную бомбу", или для нас: "Жаль, что бандеровцы заживо сожгли женщин стариков и детей в Хатыни". Чувствовалось, что глава "Союза" сдерживает свой гнев из последних сил.
В этот момент Гистас Грине выглядел так страшно, что рука мага непроизвольно метнулась к изумруду с "Гневом Саламандры". Это движение вернуло Гистасу самообладание. С трудом, но он взял себя в руки, ибо хорошо представлял последствия применения этого артефакта. И если на себя ему было наплевать, то превращения девочки в пепел он не хотел.
– Прости… – буркнул он, – я не хотел тебя обидеть.
– Я принимаю твои извинения… – холодно отозвался Свэрт Бигланд, направляясь к двери. Ему было стыдно за свой страх и он принял твердое решение, что вернет должок зарвавшемуся бандиту, как только для этого представится подходящая возможность. А в том, что она представится, он не сомневался.
Как только глава Гильдии Магов покинул помещение, в дверь кто-то тихонько постучал, вернее даже не постучал, а робко поскребся. Так как Гистас никак не отреагировал на эти звуки, посетитель решился войти без разрешения – на свой страх и риск. Дверь слегка приотворилась и в спальню проник старый Юфемиус. Откормленный, подстриженный, чистый и облаченный в нормальную одежду, обычно, он выглядел не в пример моложе, чем тогда, когда Змей повстречался с ним в первый раз, но сейчас печать тревоги, лежащая на его лице, действительно превратила его в древнего старика.