— Если бы вы просто слушали меня, вместо того чтобы взбелениться, — ответил растерявшийся Трабшо, — вы поняли бы, что то, о чем я говорю, может помочь нам схватить убийцу Коры.
— Ну хорошо, — сказала романистка нелюбезно, — продолжайте свою экспозицию.
— Ну, так я высчитал, что у всех пяти подозреваемых мотив для убийства был, но только убийства не Коры, а Аластера Фарджиона, человека, которого никто из них, за исключением Хенуэя, не терпел, чего они и не заботились скрывать. И как раз перед тем, как мы покинули Элстри, я зашел в… «для мужчин» и нацарапал быстрый список, чтобы вы могли сразу увидеть, к чему я клоню.
Он вынул из кармана аккуратно сложенный лист линованной писчей бумаги и протянул его Эвадне Маунт.
Вот, что она прочла:
ВОЗМОЖНЫЕ ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ В УБИЙСТВЕ АЛАСТЕРА ФАРДЖИОНА И ИХ ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ МОТИВЫ
Рекс Хенуэй. Смерть Фарджиона означала, что наконец-то он был свободен снять собственную картину, честолюбивая мечта, которую он, по его же признанию, лелеял много лет.
Филипп Франсэ. Фарджион присвоил его сценарий «Если меня найдут мертвой».
Летиция Морли. Фарджион пытался обесчестить ее у себя на вилле в Кукхеме.
Леолия Дрейк. Она знала, что у нее появится шанс сыграть главную роль в «Если меня наймут мертвой», только если убрать Фарджиона. (Или не может ли она быть просто сообщницей Хенуэя?)
Эвадна положила лист на стол между ними и собиралась заговорить, да только Трабшо, который не был бы человеком, если бы не испытывал некоторого самодовольства, ухитрившись отплатить ей ее же собственной монетой, опередил ее, подняв призывающую к молчанию ладонь.
— Прежде чем вы ответите, разрешите мне, — сказал он, — добавить еще один наиважнейший момент. Если, как я убежден, Аластер Фарджион был убит, тогда наконец-то мы получаем то, чего все мы тщетно искали с самого начала этого дела.
— Что именно?
— Мотив для убийства Коры.
И они сказали вместе:
— Потому что Кора обнаружила, кто убил Фарджиона!
— Потому что Кора обнаружила, кто убил Фарджиона!
— Стоп!
— Стоп!
— А теперь, — сказал Трабшо, упиваясь тем, что он счел хоть и запоздалым, но обращением романистки в его веру, — пора вам сказать мне, что вы об этом думаете.
Он расположился в кресле поудобнее и взял свой стаканчик с виски в ожидании неизбежных восхвалений.
Но голос Эвадны, когда она вновь заговорила, был не совсем таким, какого он ожидал.
— Ну-у…
— Да?
— ?..
— Что? Что вы пытаетесь сказать?
— Ничего, совсем ничего. То есть я…
— Выкладывайте, Эви.
— Ну, Юстес, откровенно говоря, я не знаю.
— В чем, во имя всего святого, проблема?