— Ну давай!
Эту группу он довёл до «Отрадного», наш состав подъехал следом. У некоторых из наших было дерьмо — тогда ещё не было моратория, и это считалось ОК, у одного была палка и у одного была труба, отломанный поручень вагона метро.
Они стояли прямо у метро. Мы вышли на их состав, заряжая «Юнион! Юнион!» (у нас тогда был такой прикол). Они до последнего орали:
Стойте! Стойте! Пацаны, мы свои! Мы «Торпедо»! Мы траблы! Мы траблмэйкерс, «Торпедо»-Москва!»
Они кричали, что мы ошибаемся, когда мы их уже вовсю лупили, — было очень смешно.
С траблмэйкерс позже я как-то сошёлся в одном забивоне, где мне здорово расколотили щщи. Мы пили-кутили всю ночь у меня дома, наутро решили съездить посмотреть одну забивную драку. N-troop махались с торпедонами. Приехали впятером, а там нам говорят:
— Парни, вы в тему, у нас тут ахтунговая ситуация — нам не хватает народа, это очень важно!»
Мы с похмела, но деваться некуда — пришлось встать драться. Кони, которых мы усилили, оказались ни о чем, они больше смотрели, чем дрались. Драку пришлось делать нам. Состав педо был неплох, у них было несколько реальных крутышей, которые махались на достойном уровне — мне несколько раз прилетело очень чувствительно. Одного из наших тогдашних оппонентов, Табаки, позже посадят за убийство при накрытии рэп-концерта — а тогда Хакер ему очень некисло всёк. Мне разбили щщи, Федос сломал руку. Махач в результате закончился ничьёй, хотя дрались очень самоотверженно.
Стою на платформе, палю все движения вокруг. На работу вроде успеваю, как обычно, с опозданием на час.
Как бы встать поудачнее? Раньше постоянно пытался на платформе встать так, чтобы дверь открывалась точно напротив меня. Но нет… Закон подлости. По моей ветке ходят поезда нескольких типов, и разведанное место напротив дверей одного типа состава часто оказывается некорректным для дверей другого типа. Засада.
Посередине платформы прибывшие поезда встречает пузатый мент, затем он совершает обход по опустевшим вагонам. Когда забивал стрелы на станции в центре зала, наблюдал их действия. К себе в офис они частенько на моих глазах принимали людей в состоянии разной степени невмендоса. Судя по всему, намного приятнее сидеть там и черкать шариковой ручкой по вкусно хрустящему протоколу, а не каждые три-четыре минуты с физией одновременно страдающей и стригущим лишайником и запущенной формой чумки овчарки носиться по вагонам в поисках потерявших сознание в дороге граждан и иных преступных элементов…
В конце платформы, как обычно, стоят в ожидании сменщики-машинисты. Ездил один тип на моей старой ветке, вылитый Люцифер — под форменную рубашку одевал чёрные джинсы, всегда почему-то с пятнами похожей на засохшую субстанцию кончины на них, и остроносые казаки, что вместе с его одутловатым ликом и патлами до плеч как-то царапало взгляд. Ну мало ли — работа у них тоже ещё та, железных червяков по бетонным кишкам гонять и втыкать часами в перегонах на нескончаемо бегущие по периферии зрения километры кабелей. И ещё орать дурным голосом в микрофон в час пик, чтобы очередной осёл освободил двери… неужели так долго подождать следующего поезда…