Таня вписывалась в берлогу сверху, я должен был спать на матрасе на полу. Мужики были синими вусмерть. Даже курить с ними рядом было страшно. Могли вспыхнуть. И что самое страшное, пить они не переставали ни на секунду, только изредка прерываясь на кадрёж с женщиной предпенсионного возраста из соседнего купе и прочие мелкие радости. Один из них в синем аду купил на вокзале в Бресте сборник сказок Корнея Чуковского («Мойдодыр», «Муха-цокотуха» и прочий трэш), и несколько часов мы слушали, как они угорали по цитатам из этой книжки, изредка прерываясь на более близкие нам футбольные темы. В конце концов, один допился и словил белочку — посреди ночи он начал вопить на весь вагон какую-то очередную тупую цитату (ненавижу Чуковского!!! теперь ненавижу…), да так, что успокаивать его пришёл проводник, который обнаружил в купе 5 человек вместо четырёх.
После некоторых выяснений и категорического отказа брать у меня взятку, он оперативно сдал меня некстати оказавшимся совсем поблизости ментам, которые постановили ссадить меня с поезда в Орше и пробить мои данные в местном отделении — такие правила. Меня заперли сначала в техническом тамбуре, потом ко мне припёрлась целая делегация из начальника поезда с какими-то тётками и проводником.
Было смешно.
Начальник поезда:
— А где твои вещи?
На самом деле, мой рюкзак лежал у Тани в берлоге, однако подставлять её было никак нельзя …
И я брезгливо достал из герметичного кармана ветровки носки, в которых до этого ходил дня четыре. Издавали они весьма обильно далеко не аромат любви, но поскольку они Lacoste, никак не хватало духу выбросить.
— Вот все мои вещи. Нижнее белье с собой в кармане, а больше ничего мне не надо. Зачем ещё что-то в поездке по Европе?
Прибавим к этому чётырехдневную небритость, попахивающую потной кониной майку и запах перегара изо рта (я тоже посинячил с мужиками под Мойблядодыра) — евробомжи форева. Собеседники не очень приятно изменились в лице и активно начали от меня отодвигаться. Я грустно убрал носки — обострять ситуацию как-то всё-таки не хотелось.
«Ты, наверное, наркоман», — задумчиво сказала тётка.
Мне вдруг очень захотелось ответить:
— А есть что предложить?
Но я стоически сдержался и с достоинством ответил, что я фанат ЦСКА, немного запил с друзьями и забыл выйти в Минске. А в поезд я попал, поскольку ехал в нём от Бреста до Минска, что, в общем-то, было чистой правдой.
Тётки тут же оживились, и одна заявила, что фанаты всё могут, они вообще 3,14здец какие находчивые. Я сразу проникся гордостью за репутацию своей субкультуры.