Лицо Барта просветлело. Деньги были единственным аргументом, который мог заставить его молчать. Вандале вынул из бумажника четыре банкноты по десять тысяч. Лицо Барта откровенно сияло. Завтра Мелисса получит свой широкоэкранный телевизор. Когда он потом придет домой и расскажет ей хорошие новости, она вдруг обнажится. Может быть, на ней будет кружевное белье, которое он подарил ей на Рождество.
– Это необыкновенно щедро с вашей стороны, господин Лодевейк.
Вандале дружески похлопал его по плечу.
– Я надеюсь, вы и дальше будете держать меня в курсе?
– Само собой разумеется, господин Лодевейк. Если появится что-то новое, я вас немедленно проинформирую.
Ханнелоре устроилась в саду: ноги в приподнятом положении, стакан охлажденного овощного сока под рукой. Последние лучи солнца скользили вдоль облака, едва касаясь его. Рассеянный свет окрашивал стены их персонального земного рая в соломенно-желтый цвет, словно кто-то надвинул на солнце поляризационные очки. Если верить прогнозу погоды, это был последний день лета.
Ван-Ин демонстративно выложил на стол три сигареты и сделал маленький глоток мозельвейна. Он имел право на два бокала.
– Вкусно?
– Божественно.
Вдали тихо звенели колокола. С юго-востока поднимался ветер. Потом будет дождь, как и обещали.
– Диета в любом случае помогает.
Ханнелоре наслаждалась своим «новым» мужчиной. Ван-Ин сидел в трусах. За три месяца автомобильная шина вокруг его поясницы уменьшилась до размеров спущенной велосипедной камеры.
– Сегодня утром Версавел тоже это заметил. Какой следующий шаг? Собака?
Ханнелоре приподняла брови.
– Собака? – спросила она удивленно.
– Ну да, тогда ты будешь отправлять меня по вечерам выгуливать собаку. Это тоже будет сжигать кучу калорий.
От внезапного порыва ветра зашелестели листья. Это было похоже на звук гремучей змеи.
– Когда скоро появится ребенок, ты, наверное, будешь рад тому, что тебе надо будет выгуливать собаку.
– Что ты хочешь этим сказать?
Ван-Ин зажег сигарету и наслаждался ударной дозой никотина. Ханнелоре приподняла платье, взяла его руку и положила ее себе на живот.
Когда она сидела, округлый живот был более заметен.
– Я еще не скоро увижу, как комиссар Ван-Ин меняет ребенку подгузники, – улыбнулась она. – Думаю, ты благодарить меня будешь, когда я вас с Фидо буду отправлять на прогулку.
Глядя на ее гладкий живот, он представил себе обкаканную детскую попку и его страсть поубавилась.
– С этого дня, Питер, мы можем вести обратный отсчет. Сегодня утром я в первый раз почувствовала шевеление ребенка.
Ван-Ин плотно прижал свою руку к ее животу, но ничего не почувствовал.