– Потому что несколько его коллег упоминаются в списке, – с горечью заметил Ван-Ин. – Двойные стандарты. Буква и дух закона. Зависит только от того, кем ты являешься и сколько ты можешь заплатить.
Ханнелоре пожала плечами. Она развязала чалму и начала насухо вытирать свои блестящие волосы.
– Согласно закону я должен попросить эту бедную девушку сначала позаниматься проституцией и только потом предъявить иск, – удрученно вздохнул Ван-Ин.
– И речи быть не может. Даже заурядный адвокат выиграет это дело в пользу НКО. Карине – полицейский агент, и в этой должности она не может никого подстрекать к преступлению. Меня бы даже не удивило, если бы ее обвинили в подделке документов. Кстати, что бы это дало? Возможно, эта Илсе – лесбиянка, которая пользуется своей должностью, чтобы иногда цеплять себе подружек.
Ван-Ин обиженно зажег сигарету, последнюю из своего дневного пайка.
– Тебе пора еще раз открыть свои лекции по уголовному праву, – улыбнулась Ханнелоре. – Думаю, за это время ты кучу всего забыл.
Ван-Ин поднялся и стал ходить взад и вперед по комнате. Расследование зашло в тупик. Его основная надежда заключалась в установлении личности Герберта, но даже эти поиски ничего сегодня не принесли. От двух больниц они получат ответ завтра. Если он будет отрицательным, они столкнутся с невыполнимым заданием. Тогда останутся только больницы за границей, что будет равносильно поискам иголки в стоге сена.
Когда они сидели за столом, Ван-Ин предпринял робкую попытку затронуть тему Линды Артс.
– Если прокуратура боится сильных мира сего, мы, наверное, можем взяться за изгоев, – предложил он саркастично.
– Коммунизм уже мертв, Питер. И даже когда еще был жив, действовали те же принципы. Перед законом никто не равен. Люди – эгоцентричные существа. Какая-то система ничего изменить не может. Чиновники – тоже всего лишь люди. Все мы танцуем на провисшем канате и всеми средствами пытаемся сохранить свое шаткое равновесие.
– Я не собираюсь начинать идеологическую дискуссию, Ханне.
– Могу себе представить, – сказала она перед тем, как откусить следующий кусочек запеченной телячьей печени. – Тебе бы хотелось, чтобы я разрешила задержать Линду Артс.
Ханнелоре запихнула в рот последний кусочек печени. Ван-Ин протянул ей салфетку.
– Линда Артс – подозреваемая в деле Провоста. У меня есть догадки…
– Догадки, Питер. Мне нужны улики.
Ван-Ин жадно посмотрел на пустую пачку сигарет. У него было большое желание пойти в ночной магазин и купить сигарет и выпивку.
– В наше время почти ничего невозможно доказать, – заметил он недовольно. – Все лгут, чтобы спасти свою шкуру, и требуется минимум два свидетеля, чтобы опровергнуть невинную ложь.