Барт поднял глаза. Ван-Ин еще никогда не обращался к нему по имени.
– Я знаю, что мы не были лучшими друзьями, но ни в коем случае не думай, что я делаю это с удовольствием.
Барт глуповато ухмыльнулся.
– Я это ценю, комиссар.
Ван-Ин сел напротив Барта. Он глубоко вздохнул.
– Я знаю, что это сделал ты, Дирк, и я также понимаю почему. Твой брат в свое время спас тебя от когтей двух садистов, и, когда ты на прошлой неделе увидел результаты вскрытия Герберта, сразу понял, что речь шла о Дани.
Барт кивнул. Час назад он принял решение во всем сознаться. Собственно говоря, он даже немного гордился. Убийство Провоста было единственным правильным поступком, который он совершил в своей жизни.
– Я уже двадцать лет работаю на Вандале, – сказал он. – Я знаю, что происходило в Love.
Ван-Ин откинулся на своем стуле и слушал. Рассказ Барта длился более трех часов.
Госпожа Неелс не возражала против того, что Ханнелоре обыскивала комнату Карине. Бедная женщина сидела и безостановочно всхлипывала.
Маленькая спальня была уютно обставлена, все аккуратно прибрано. Интерьер был похож на картинку из руководства для архитекторов-декораторов. Ханнелоре осторожно выдвигала ящики соснового комода и рылась в нижнем белье пропавшего агента. Хотя госпожа Неелс не понимала пользы обыска, она внимательно наблюдала за этой картиной. Ей было достаточно того факта, что кто-то переживал за ее дочь.
У Ханнелоре не было опыта проведения обысков. Она доверилась своей интуиции. Изысканное нижнее белье, розовое постельное белье, CD-диски с вальсами Штрауса и симфониями Бетховена, постер с изображением заходящего солнца, наполовину сгоревшая свеча и огненно-красный мягкий угловой диван указывали на то, что Карине была романтической натурой.
– Ваша дочь вела дневник?
Госпожа Неелс испугалась этого вопроса.
– Дневник, – повторила она с отсутствующим видом.
– Вы когда-нибудь видели, чтобы она что-нибудь записывала?
Госпожа Неелс нахмурила лоб.
– Когда Карине было лет шестнадцать, она писала стихи, но вела ли она…
– На отдельных листочках или в тетради?
Госпожа Неелс напрягла мозги. Она очень хотела помочь, но…
– Я не помню, – всхлипнула она. – Вы считаете это ужасным?
– Нет, – сказала Ханнелоре.
В углу комнаты на деревянном стеллаже красовался маленький телевизор с встроенным видеомагнитофоном. Под ним стоял ряд кассет.
– Она любила фильмы, – с готовностью сообщила госпожа Неелс.
Ханнелоре пробежала взглядом по названиям: «Крамер против Крамера», «Нелл», «Из Африки», «Женщина французского лейтенанта», «Звуки музыки», «Ромео и Джульетта», «Грек Зорба».