Версавел стоял, уставившись в окно, и едва ли ответил на его веселое приветствие:
– Проблемы, Гвидо?
Версавел обернулся и, не сказав ни слова, пошел и сел за свой текстовый процессор.
– Ты забываешь, что это я мучаюсь депрессиями, – засмеялся Ван-Ин.
Версавел молчал. Тишина легла, как мокрая махровая простыня на сухую кожу.
– С Франком ведь ничего не случилось?
Версавел ухватился за ус и потер нос своей мощной рукой. Ван-Ин подошел и встал рядом с ним. Мгновение его рука бесцельно витала в воздухе, а потом довольно неловко приземлилась на плечо друга.
– Ничего серьезного, я надеюсь?
Версавел оценил жест. Он посмотрел Ван-Ину прямо в глаза. В его взгляде читались горе и отчаяние.
– Франк ушел. Когда я сегодня днем пришел домой, на столе лежало письмо. Он забрал только свою одежду и набор кастрюль.
Версавел рассказал это так, как будто прочитал по бумажке.
– Джонатан как-нибудь с этим связан?
Ван-Ин сочувствовал другу, но, с другой стороны, он почувствовал облегчение, поскольку не только у гетеросексуалов был патент на ревность.
– Франк чувствовал себя обманутым. Он решил, что был моим домашним рабом.
За свою жизнь Ван-Ин многое повидал, но всхлипывающий пятидесятишестилетний мужчина – это даже для него было уже слишком.
– Гвидо, ну ты чего. – Больше он ничего сказать не смог. – Просто так, ни с того ни с сего?
Версавел помотал головой. Он чувствовал, что приближается разрыв, и проклял день, когда снова увидел Джонатана.
– По сути дела, это моя вина, – сказал Ван-Ин смиренно. – Если бы я не попросил тебя…
– Я сам это предложил, – запротестовал Версавел.
– Хочешь, я отвезу тебя домой?
Версавел посмотрел на своего друга глазами, полными слез. У Ван-Ина ком подкатил к горлу.
– Дома я сойду с ума, Питер.
Версавел крепко схватил его за руку. От другого мужчины Ван-Ин бы этого не потерпел.
– Немного свежего воздуха пойдет мне на пользу, Питер.
Карине Неелс испугалась, когда застала обоих мужчин в такой позе. Два дня назад она бы обязательно постучала, прежде чем зайти в кабинет 204, но теперь она чувствовала себя полноправным членом Отдела специальных расследований полиции Брюгге.
– Извините, – сказала она. – Я не знала, что…
– Не надо извиняться.
Ван-Ин не предпринял никакой попытки отпустить руку Версавела.
– Я пришла с отчетом о проделанной работе, – доложила Карине.
Ее телефонная одиссея оказалась не очень удачной. Пять минут назад она разговаривала с доктором Верминненом.
Верминнен был последним пластическим хирургом, с которым связалась Карине, и он тоже не мог вспомнить случая, когда молодому человеку из эстетических соображений сделали менее выдающимся подбородок. К ее большому удивлению, Ван-Ин посчитал, что это не страшно.