У Ван-Ина был опыт по части депрессий. Утешительные слова рану не вылечат, но молчать тоже нельзя.
– Не неси чушь, Гвидо. Ты выглядишь едва за сорок. И мир велик. Ты красивый, приветливый, умный, и к тому же…
Ван-Ин сказал именно то, что он не хотел бы услышать от желающего ему добра ближнего, когда у него самого дела были плохи. Поэтому он сделал кое-что, чего не мог себе представить в своих самых диких мечтах. Он продолжил стоять и посмотрел Версавелу прямо в глаза.
– И к тому же ты мой лучший друг, Гвидо. Я тебя люблю.
Даже Версавел испугался, когда Ван-Ин его обнял. Поцелуй в щеку немного смягчил жгучую боль. Туристы, приехавшие отдохнуть сюда на денек, пялились на целующуюся гомосексуальную пару, но Ван-Ина это нисколько не волновало.
– Ханнелоре сделала бы то же самое, – сказал он. – Мы оба очень сильно тебя любим, Гвидо. Не забывай об этом.
Версавел смотрел на небо, потому что у него не нашлось слов, чтобы выразить свои эмоции. Он привычным образом поглаживал усы, и Ван-Ин счел это хорошим знаком.
– Я думаю, мы заслужили по «Дювелю», – неожиданно сказал Версавел.
– Мы?
– Я думаю, что я тоже могу выпить сегодня бокал, – заявил Версавел.
Барка с креветками вошла в гавань со стаей кричащих чаек в кильватере. Проехав здание спасательных служб, они повернули налево в направлении ресторана «Остерстакетсел».
В конце пирса стоял деревянный домик, который выступал в роли кафе-ресторана. Терраса была битком набита. Десятки прогуливающихся людей обосновались здесь и наслаждались поздним осенним солнцем.
Ван-Ин завладел столиком в последний момент: четверо кудахтающих немцев не могли договориться относительно цены на сангрию, и он бесцеремонно этим воспользовался. Официант посчитал это справедливым. Он многозначительно улыбнулся, когда немцы продолжили свою «сухую прогулку».
– Два «Дювеля», – сказал Ван-Ин. – Ледяных, если можно.
Когда величественная парусная яхта прошла мимо ресторана, все на террасе вытянулись. Повсюду защелкали фотоаппараты. Для многих людей это была кульминация дня. Оригинальное фото будет дома служить доказательством того, что они что-то пережили.
– Тебе лучше? – озабоченно спросил Ван-Ин.
Версавел закатал рукава рубашки и развязал галстук.
Никто не узнал бы в нем полицейского.
– Де-Ки хотел поговорить с тобой сегодня утром, – сказал он.
– Гвидо, ради бога. Расслабься.
– Я это и делаю, Питер. Моя работа – это все, что у меня еще остается. Это помогает разогнать призраков.
Официант, дружелюбный верзила лет сорока, принес два «Дювеля» с густой пеной. Так и было положено. Версавел хотел было сразу же заплатить, но официант отмахнулся. Это Версавелу понравилось.